Массовые протесты в Турции: статус державы против холодильника
Вторую неделю в Турции идут массовые протесты. Казахстанские туристы сообщают, что накал страстей в стране очень высок. Чтобы понять, насколько серьезен этот политический кризис, каковы его причины и последствия, Liter.kz обратился к нашему постоянному эксперту, директору Института геополитических исследований, профессору Асылбека Избаирову.
– Асылбек Каримович, что же послужило триггером протестов, против чего вышло так много людей?
– Беспорядки начались после ареста мэра Стамбула, оппозиционера Экрема Имамоглу, 19 марта. На сегодняшний день массовые протесты в Турции охватили десятки населенных пунктов, число задержанных демонстрантов перевалило за тысячу человек. Власти страны, обвиняющие Имамоглу в коррупции и пособничестве терроризму, уже сравнили выступления сторонников оппозиционного политика с «уличным террором» поддаваться давлению которого они не намерены.
Имамоглу был задержан всего за несколько дней до праймериз Республиканской народной партии - главной оппозиционной и старейшей в Турции, придерживающейся идеологии кемализма – следования пути создателя республики Мустафы Кемаля Ататюрка. При этом, президентские выборы, в стране должны пройти только в 2028 году, хотя некоторые наблюдатели уверены, что они могут пройти и досрочно.
Особенностью будущих выборов станет и тот факт, что по текущей Конституции в них не сможет участвовать нынешний лидер страны – Реджеп Тайип Эрдоган. Для продолжения своей политической линии ему необходимо выбрать достойного преемника или каким-то образом пересмотреть основной закон. Естественно, что на таком фоне арест ведущего оппозиционного политика многие в турецком обществе восприняли именно, как политический шаг, что и обусловило эти протесты.
– То есть власти не просчитали реакцию народа?
– Было бы неправильным упрощать ситуацию, просто как столкновение власти с народом. Нет, у Эрдогана сохраняется довольно широкая поддержка среди избирателей, просто в стране наблюдается резкая поляризация взглядов между теми, кто одобряет политику президента, и теми, кто выступает против нее.
Я бы определил этот конфликт, как борьбу между статусом региональной державы и холодильником. Речь идет о том, что Реджеп Тайип Эрдоган за два десятилетия своего правления сумел существенно изменить статус своей страны. Из просто страны-члена НАТО и кандидата в Евросоюз, где ей не рады, Турция превратилась в настоящую региональную державу в одном из ключевых регионов мира, на стыке Ближнего Востока, Кавказа, Балкан, Черноморья – Восточной и Южной Европы. Влияние Турции ощущается в Центральной Азии, среди арабских стран, она играет свою самостоятельную игру в конфликте России и Украины, умело выступая посредником между ними. При поддержке Турции Азербайджан сумел отвоевать Карабах, а сегодня Ереван и Баку находятся на пороге подписания исторических соглашений, которые должны превратить Южный Кавказ в важнейшее транзитное звено трансконтинентальной торговли в Евразии.
Большим успехом Эрдогана надо признать и победу суннитских повстанцев в Сирии, благодаря которой, наконец, затухает конфликт с курдскими сепаратистами в Турции: Курдская рабочая партия объявила о сложении оружия, а ее союзники в Сирии согласились интегрировать свои вооруженные силы в правительственные структуры союзного Анкаре Дамаска. Да, при Эрдогане Турция так в Европу не попала, но суда по результатам внутренних референдумов по Евроконституции, там ее никто и не был готов принимать. Зато сейчас, когда турецкая армия и ее вооружения проявили свои лучшие качества, оставшаяся без американской военной поддержки Европа может обратиться к Анкаре за помощью в своей защите, но уже сама – как просительница, а не «злая мачеха», как это было, когда турецкие власти просились в ЕС и получали отказы.
– Почему же в таком случае часть турецкого общества настроена против Эрдогана?
– Такие внешнеполитические успехи и рост геополитической значимости страны, превратившейся в одну из ведущих мировых держав, дорого обошлись турецкой экономике и, прежде всего, существенно снизили уровень жизни для граждан страны. Инфляция привела к росту цен на товары народного потребления, недвижимость, питание в несколько раз, что, естественно, вызвало рост оппозиционных настроений. Особенно сложно приходится жителям крупных городов, у которых нет подспорья в виде огородов или придомного хозяйства, как у жителей сельских регионов. Это усиливает традиционное противопоставление между внутренней Анатолией, где проживают прямые потомки туркменов-суннитов, переселившихся из Центральной Азии, главным образом сторонники Эрдогана, и прибрежными регионами, где население преобладает смешанное население, и многие придерживаются атеизма или алевизма (крайне шиитской секты, отрицающей намаз).
В этой среде идеи кемализма – развития страны по западной, светской модели – остаются популярными, в противовес остальной Турции, где население крепко держится за мусульманскую идентичность, искусственно ограниченную кемалистами в прошлом. Еще один «фронт» этого противостояния – между городской молодежью (которые хотят «все и сейчас») и гражданами среднего и старшего возраста, на глазах которых Турция уже сильно изменилась, и развитие охватило и внутренние районы Анатолии, куда уровень жизни прибрежных городов пришел лишь при Эрдогане. Таким образом, мы видим, что раскол и поляризация в стране произошли по нескольким направлениям – идеологическому (между неоосманизмом и кемализмом), региональному (внутренние регионы Анатолии против прибрежной Турции), социально-экономическому и даже возрастному.
– К чему же может привести ситуация? Ваш прогноз…
– Слабость протестов в том, что за их спиной больше нет серьезной поддержки Запада, всегда старавшегося продвигать в Турции либеральную повестку. Трамп расколол западный мир и отказался от идеи распространения идеологии либерализма, сосредоточившись на построении США, как самостоятельного «сверх-хищника», что не только оставляет без военной защиты ЕС, но и обрекает апеллирующие к демократии силы по всему миру без покровительства. Ярким свидетельством чему является роспуск институтов «мягкой силы» Вашингтона – в виде USAID, а также «Радио Свободы». В условиях нового мирового порядка, где вновь на первый план выходит примат силы, а не права и международной солидарности, неоосманизм Эрдогана действительно выглядит, как более предпочтительный вариант политической линии, так как он строит сильную Турцию без оглядки на кого-либо, апеллируя к тюркской и мусульманской идентичности.
Вместе с тем, внутренняя политика не полностью определяется международной и геополитической повесткой. Поэтому делать какие-то прогнозы по поводу того, как ситуация будет развиваться дальше, довольно трудно. И сколько бы ни обвиняли Эрдогана в том, что он строит авторитарное государство или диктатуру, на самом деле он полностью зависит от воли турецкого избирателя, который и должен решить для себя – что ему ближе: своя рубашка или величие страны?
– Каковы Ваши выводы по этой ситуации на текущий момент?
– Из этого опыта Турции Казахстан также может вынести свои уроки. Мы должны отметить и уяснить себе, насколько опасной может быть поляризация общества, которая может стать миной замедленного действия под стабильностью страны. Глядя на Турцию, понимаешь, как важно сглаживать противоречия и избегать противопоставления внутри общества различных групп - светских, религиозных, политических, этнических. Без твердой идеологии внутреннего компромисса на основе базовых ценностей общенациональной идентичности страна может оказаться в ситуации раскола даже при успешной дипломатии и внешней политике.
