Фото: Радмир Фахрутдинов
Родолог Алия Сагимбаева вот уже 18 лет занимается изучением рода. За эти годы через ее консультации прошли десятки судеб, многим она помогла решить проблемы, годами копившиеся в родовых династиях.
Алия Нурпаевна уже была гостем нашей редакции три года назад. Весь коллектив тогда с интересом слушал ее истории о том, как родовые проклятия влияют на судьбу потомков, и о том, как добрые семейные ценности способны трансформировать негативную энергетику. За прошедший со дня нашей встречи период в истории страны и каждого из нас произошли кардинальные перемены. Мы пережили пандемию ковида, потрясения январских событий и экономические неурядицы, связанные с войной в соседних странах.
— Алия Нурпаевна, с тех пор, как мы виделись с Вами здесь, в Гостиной "Литера", произошли различные события. Как Вы их объясните с точки зрения родологии? В частности, давайте поговорим о пандемии.
— То, что мы получили в 20-х годах нынешнего столетия, явилось точным отражением 1920 года, когда эпидемия испанки затронула всю Европу. То есть стало понятно, что есть закономерности в событиях, процессах, которые могут со временем повторяться. Дело не в том, чтобы напугать, а чтобы предупредить. Я анализировала происходившее в период карантина через историю бывшего СССР. То, что нас ограничили, посадили дома, перекликалось с годами репрессий — то же самое ограничение свободы передвижения.
Тема голода также откликнулась в тот период. Проснулись страхи голода у более чем 80% опрошенных нами казахстанцев. Людьми овладела паника: а если продукты перестанут возить? Поэтому забивали холодильники, пополняли запасы. То есть проблемы с едой повторились в другой вариации — наша генетическая память вспомнила голодомор.
Таким образом, все катаклизмы ХХ века мы прошли за эти два года пандемии.
В тот период мы, как психологи, работали со страхами людей. Есть ОППЛ, профессиональная психологическая лига, в которой я и мои коллеги состоят.
Нам рекомендовали проводить беседы, по максимуму снимать стресс у своих соотечественников. Потому что именно страхи, стрессы, у многих в том числе, стали причиной летального исхода.
— Для казахов одной из главных проблем того времени стал запрет на проведение тоев. Но не прошло и двух лет, как рестораны вновь собирают полные залы. Скажите, на Ваш взгляд, насколько важно соблюдать все эти традиции и обряды с обменом подарками, многочисленными гостями?
— На мой взгляд, сейчас во всех постсоветских странах идет процесс национальной идентификации. Кто мы, и куда нам дальше двигаться? Таким вопросом задаемся и мы. 30 лет — это маленький промежуток времени для укрепления национальной идентичности. И поэтому сохранение традиций и обрядов в этом вопросе имеет большое значение.
Любое государство зависит от семьи. Поэтому мы все должны быть заинтересованы в том, чтобы маленькая ячейка общества была крепкой. Возьмем, к примеру, казахскую свадьбу. Тот момент, когда две семьи, каждая со своими правилами и взглядами на жизнь, начинают договариваться. Хорошо, если они проживают в одном географическом пространстве. Но если это север и юг, запад и восток, может возникнуть непонимание. А это влияет на зарождающуюся семью.
Поэтому, если мы хотим, чтобы молодые люди создавали крепкие счастливые семьи, чтобы повышался генофонд страны, нам нужно научиться выстраивать диалог между людьми — в семье, обществе, между народом и властью. Нам надо объединяться, не делиться на роды и племена. И вот как раз проведение всех этих народных, национальных церемоний тоже способствует тому, что сохраняется идентичность нации. Кто кому что подарил — это уже другой вопрос. Но сберечь традиции — это важно, это наше достояние.
— Казахский народ ведь испокон веков характеризуется как спокойный, терпеливый, сдержанный. События января 2022 года оказались вне понимания многих из нас: как так? Брат шел на брата с оружием...
— Январские события, а точнее, их участники, наверняка в полной мере отразили судьбу своих предков. Уверена, если рассматривать генограмму каждого, там найдется объяснение нашим вопросам. Там наверняка есть и отголоски репрессий и гражданской войны. Сами того не ведая, потомки повторили судьбу своих дедов в другое время, в других условиях.
Конфронтацию власти и народа можно и этим объяснить.
Мы как-то анализировали события в Жанаозене Мангистауской области. Так вот там прослеживается цикличность каждые 10–15 лет. Считаю, на это надо обратить внимание властям, извлечь выводы, предупреждать подобные социальные взрывы.
Опять же, события, которые имели место в ХХ веке, мы пережили за пять дней января 2022 года — и революция, и война друг с другом, и ограничение свободы...
— Алия Нурпаевна, еще одна современная тенденция, на которую хотелось бы услышать Ваш ответ — это воспитание мужчин. В последнее время психологи часто говорят о том, что надо воспитывать мальчиков как мужчин. Наверняка у Вас есть этому свое объяснение через призму родологии?
— В 20-х годах прошлого столетия на казахском народе сильно отразились голодомор, раскулачивание, репрессии, Вторая мировая война. Когда быть казахом было опасно, говорить на родном языке — опасно. Мужчин забирали, расстреливали, отправляли в ссылки, и только благодаря нашим бабушкам и прабабушкам, женщинам было сохранено потомство. Да, наш народ выжил, но генетическая память сохранила ужасы того времени и теперь выдает их в другой вариации. Если на тот момент женщины, которые не сломились, смогли продолжать род, поднимать самостоятельно детей, то сегодня этот поведенческий навык сохранился в наших современницах.
Но как это выглядит сегодня? Многие девушки, выходя замуж, отодвигают мужа на второй план, они сами хотят решать все бытовые и финансовые вопросы, мужчина же лежит на диване или выполняет роль второй половинки — не более.
У нас есть тема семинара "Семья", где мы изучаем эти моменты. Автор Валерий Докучаев как-то сказал потрясающую фразу: великая миссия женщины сегодня — сделать мужчину мужчиной. Что это значит? Супруга может научиться быть женщиной — хранительницей очага. Мама может воспитать сына-мужчину, а не иждивенца.
Ведь не секрет, что во многих семьях, где есть бабушки, мама, сестры, мальчики вырастают инфантильными, несамостоятельными. Поэтому мы все должны стремиться к тому, чтобы мужчины все-таки были добытчиками, защитниками, а не наоборот.
Я сейчас вспоминаю историю одной семьи, где была такая проблема — мужчине встречались женщины, которые априори доминировали над ним. Мы стали разбираться в истории семьи и выяснилось, что в 20-е годы всю семью его деда расстреляли красноармейцы, и только его дед, тогда маленький мальчик, чудом выжил, потому что его спрятала под свою пышную юбку служанка семьи. Ее не тронули, потому что она была крестьянкой. И таким образом мальчик выжил, он вырос, создал семью, но пережитая им трагедия в детстве сформировала соответствующую модель поведения — быть за женщиной. И вот теперь его внук испытывал такие сложности в отношениях с противоположным полом, потому что его генная память каждый раз приводила к нему девушку, в которой он видел свою защитницу.
— Многие примеры из Вашей практики связаны именно с тем периодом: репрессии, голодомор, раскулачивание... Почему в наше время "аукиваются" именно те годы?
— По исследованиям генетиков, одна и та же поведенческая модель активно проявляется у трех-четырех поколений. Поэтому мы анализируем историю семьи в нескольких поколениях. Очень важно знать историю прародителей. И когда прорабатываешь боль предков, меняется твоя жизнь. Выражаясь языком психологов, ты закрываешь гештальт.
— Есть какое-то общее решение по большинству случаев?
— Мой вывод, к которому я пришла за 18 лет практики, что у нашего народа в целом и у каждого по отдельности через поколения отражена сильная потребность быть признанными.
Потомки раскулаченных, так называемых "врагов народа", всю жизнь пытаются доказать, что они не такие — они полноправные члены общества и в чем-то даже лучше других. Чаще всего потомки тех, кого притесняли, учатся на отлично, получают золотые медали и красные дипломы, они лидеры. Такое поведение хорошо объяснил профессор Докучаев: бунт начинается в третьем-четвертом поколении.
Я сама являюсь живым примером проявления такого "бунта". Мой дед в годы голода спас многих. Мой прадед был меценатом, который строил пожарные станции, заводы, но был объявлен "врагом народа". И мною раньше двигала эта мотивация — доказать, что я полезна обществу. Такое стремление быть признанным, безусловно, полезно, оно может служить сильной мотивацией. Но есть и минусы — потомок может жить не своей жизнью, выполняя потребность предков.
— Скажите, а каков средний возраст тех, кто обращается к Вам за консультацией?
— Самой маленькой девочке, которую я консультировала, было 9 лет. Ее родители собирались разводиться, а она хотела, чтобы они были вместе. К счастью, семью удалось сохранить.
Самой возрастной клиентке было 84 года. Бабушка пережила все трудности жизни, но у нее никак не складывались отношения с детьми. Когда стали работать, выяснилось, что она — сирота, выросла без родителей. Поэтому и сама не смогла стать хорошей мамой. На старости лет дети выгнали ее из дома, бабушка жила у соседей. Случайно оказавшись с нами в одной компании, она услышала наш разговор, после чего тоже захотела проконсультироваться.
После тщательного анализа я ей объяснила, что она — глава рода. Вы бы видели, как изменился человек! У нее плечи расправились, она выпрямилась, все время повторяла: я голова, я голова Рода! Мы с ней долго говорили, убрали все родовые страхи, препоны, "включили" ее материнский инстинкт и мудрость. Знаю, что ей удалось воссоединиться с родными, она съездила к дочери в Америку и теперь доживает счастливую старость.
— Алия Нурпаевна, в последнее время мы все чаще наблюдаем детскую агрессию. Почему дети становятся жестокими?
— Вернемся к истокам. Например, на глазах у детей расстреляли отца, а это и есть самая настоящая агрессия, которую видит ребенок. Спустя одно-два поколения эта непроработанная травма, агрессия может проявиться у потомка уже в отношении других людей. В мирное время до октябрьской революции 1917 года функции психологов в нашем обществе выполняли муллы, священники, бии, баксы, аксакалы. Они могли разъяснять, что хорошо и что плохо, выступали и целителями, и третейскими судьями. Но их всех начали уничтожать. И народ остался без психологической, моральной помощи. И оттуда мы имеем непроработанные травмы.
Сейчас, если вы замечали, в случае ЧП вместе со спасателями сразу психологов приглашают — потому что медики понимают, необходимо снять посттравматический синдром.
Далее, когда мы говорим про агрессию детей, мы говорим про агрессию родителей. Дети отражают, или, по другому, "зеркалят" родителей. У родителей может быть внутренняя агрессия, и ребенок это чувствует. В современных семьях, к сожалению, часто встречается и физическое насилие, соответственно, дети вырастают и впитывают в себя такую норму поведения.
— А если ребенок растет в неполной семье? Или, к примеру, есть дети от первого брака, от второго... Это сказывается на характере ребенка?
— Опять же расскажу на основе примера. В конце прошлого года нас пригласили на консультацию в одну из частных школ, где мы чертили генограммы с учителями. Нашей целью было выявить, у кого из них есть генетический навык быть педагогом — потому что это большой плюс, если предки были тоже либо педагогами, либо просто работали с людьми — это говорит о том, что у потомков есть навык работать с детьми.
И вот одна из учителей ни с того ни с сего говорит: я хочу уехать в Америку. Английским языком не владеет, чем будет заниматься, не знает. Но желание уехать в развитую страну прям очень навязчивое. Стали с ней анализировать историю семьи. Оказывается, обе ее бабушки были младшими женами — токал. А я заметила за годы своей практики, что в таких случаях у потомков часто может быть большая потребность в признании. Ведь байбише и токал могли быть не на равных условиях, детей токал часто могли принижать, есть даже шутливое казахское выражение "Тоқалдан тұдым ба?", что по смыслу означает: а что, я хуже других? Так вот, это и есть причина того, что потомки пытаются самоутвердиться, получить признание вопреки всему.
— Какие Вы можете дать советы нашим читателям, как можно самостоятельно проработать родовые проблемы?
— Перепрограммировать можно не только проблемы семьи и рода, но даже проклятия, сказанные в адрес ваших предков. Каждый третий-четвертый случай в моей практике связан с родовым проклятием — қарғыс. Доказано, что энергия слова очень сильная и, по разным данным, может сохраняться на 15 поколениях, а порой и 500 лет!
Если в вашем роду было проклятие, то его можно трансформировать в благословение, переписать смысл проклятья. Если сказали "жолың болмасын" — значит, надо благословить словами "жолың болсын". Надо изменить негативный смысл. Порча и сглаз — это система ожидания человека. Если он верит, то сработает. Соответственно, и наоборот.
Что касается советов — у каждого человека есть мама и папа, бабушки и дедушки. Все они на нас влияют. Идеальных людей нет, но в любом человеке есть положительные качества. Рассказывайте детям именно о хороших чертах их предков. Твой ата, отец, мама, бабушки были такими, показывать их дипломы, грамоты, достижения, успехи. Может, к примеру, у деда не было образования, тогда расскажите, каким он был мастером своего дела или добрым и заботливым человеком. Энергия слова ведь очень сильная. Мы что говорим, в то и верим, то и сбывается.
Когда на семинарах даю задание — вспомните и напишите положительные черты ваших родных. Многие тяжело вспоминают положительное. О плохом помнят чаще. Потом говорю — прочитайте друг другу, что написали. И вы знаете, у них на глазах спина выпрямляется. Они же о себе это говорят, о своих предках, о своих родных. И вот об этом хорошем надо почаще рассказывать детям, внукам, активировать у них положительные семейные и родовые программы и навыки, черты характера. Чтобы и у них был пример для гордости, для подражания.
Миргуль Джилкишинова