Политолог Данияр Ашимбаев подвел итоги состоявшимся 25 июля первым прямым выборам сельских акимов. По его словам, не обошлось без критики, которые связаны победой Nur Otan, а также угрозой политизации родовых отношений на базе сельских общин, передает Liter.kz.
«Nur Otan» нельзя рассматривать исключительно как «партию власти»: в условиях электоральной кампании он является каналом рекрутирования новых людей и одновременно инструментом выдвижения. Поясню данный тезис. В свое время мы наблюдали на местных выборах жесткую конкуренцию представителей местных элит (и в гораздо меньшей степени — конфликт власти и оппозиции). Причем как раз-таки эта конкуренция в наибольшей степени затрагивала такие аспекты, как покупка голосов и черный пиар. С середины «нулевых» власть и партия стали продвигать механизм выдвижения единых кандидатов, исключающий публичные конфликты. Выборы стали менее интересными, но — более спокойными. В 2020 году по инициативе Назарбаева и Байбека этот механизм был дополнен процедурой открытых праймериз, когда партия стала привлекать общественных активистов, бизнесменов и «разночинцев», давая им возможность открыто конкурировать за места в партийных списках. Партия набралась хорошего опыта, который помог на парламентских выборах 2021 г., в какой-то степени уравновесив протестные настроения и социальные проблемы, обострившиеся в условиях карантинных мер.
Эти два механизма сыграли и в кампании по прямым выборам сельских акимов, инициированных Токаевым. Сложно рассматривать партийные филиалы на местах без позиции соответствующих районных, областных и городских акимов, которые этими самыми филиалами руководят и которые априори заинтересованы в лояльных сельских акимах. С другой стороны, они же заинтересованы и в том, чтобы сельские акимы были достаточно эффективны, чтобы решать местные проблемы, снижать уровень недовольства и снимать острые вопросы (а также их ставить, причем заблаговременно). Таким образом, сочетая политический и административный интересы был выдвинут достаточно сбалансированный список кандидатов, предусматривающий и серьезное обновление (почти на 50%) и омоложение (в среднем на 5 лет). Кроме того, партия улучшила уровень использования политических и медийных ресурсов, который помог переиграть оппонентов.
Представляется, конечно, что среди самовыдвиженцев было и немало «дублеров», но это распространенная практика. Нужно также отметить, что январские выборы показали, что остальные партии сильны в лучшем случае на областном или городском уровне, а в районах или сельских округах, как правило, даже не представлены. Таким образом, «Nur Otan», выдвигая заведомо сильных кандидатов и оказывая им полную партийную поддержку заведомо был «обречен» на победу.
Говоря о факторе трайбализма, то нужно отметить, что эта тема, безусловно, присутствует и присутствует в первую очередь на местном уровне. С другой стороны, его влияние сильно переоценено и мифологизировано с учетом «неотрадиционализма». Как представляется, на уровне области жузовый/родовой фактор (а) играет роль обеспечения поддержки лидера при отсутствии на первом этапе других институтов и (б) выполняет функцию квотирования представленности интересов местных элит. На более низком уровне (район) ситуация зависит от местных традиций и родовой структуры конкретного региона, а на уровне сельского округа влияние родового фактора практически полностью сливается с интересами местного сообщества (общины) и — в зависимости от других условий — играет в ней скорее подчиненное значение. Здесь уместна аналогия с оценкой религиозного фактора: местные священнослужители выполняют преимущественно обрядовые функции, нежели духовные, т.е. оказывают «платные услуги населению», которое в массе своей о канонах официально исповедуемой ими религии элементарно не в курсе, ограничивается внешними атрибутами и использует куски молитвы в качестве защитных заклинаний.
К тому же надо учесть, что есть фактор приближения. Условно говоря, для северян жители Туркестанской области — просто «южане». Соседи в курсе, что там доминируют дулаты и коныраты, местным нужно знание того, какой именно подрод дулатов имеется в виде — сихым или ботбай, жаныс или шымыр, а уж на уровне аула — интересно знание конкретного племени. Если данный род составляет свыше 80% населения, то родовая идентификация смешивается с географической и практически утрачивает самостоятельное значение.
Говоря о влиянии трайбализма на местные выборы, то естественно присутствует фактор воздействия аксакалитета на выдвижение и поддержку кандидатов, но — с учетом проблематики и личностного фактора — она не всегда направлена именно на сородича. Немало было случаев, когда родовые старейшины (да и община) поддерживали на выборах представителей не только других родов, но и национальностей. Впрочем, есть и фактор (в ряде регионов) отторжения чужаков, но он касается не только «чужеродцев», но и «варягов».
Более интересно и важно, как представляется, влияние районных акимов на формирование кадрового состава сельских акимов. Понятно, что для них наличие «своих» кандидатов приоритетно. Вместе с тем, мы видим, что кадровый состав районных акимов достаточно нестабилен: они часто «садятся», перемещаются, стали чаще «сбегать» от ответственности. Соответственно, при ротации районного акима сельские акимы (тем более избранные) избавляются от патронажных отношений и могут проводить более самостоятельную линию, а в контексте анонсированных выборов районных акимов уже им нужна будет поддержка местных сообществ и их лидеров.
Таким образом, политическая модернизация выходит на принципиально новый уровень. Вместо жесткой вертикали мы получаем гибридную систему, ориентированную на местную проблематику и местные интересы. Чтобы они не вошли в противоречие с интересами страны в целом, большую роль должен играть политический менеджмент со стороны областных акимов и партии «Нур Отан», которая в условиях расширяющейся выборности должна играть политического центра и своеобразного цемента, скрепляющего формируемую конструкцию.
Данияр Ашимбаев, политолог