Коронотрансформация США: к Рузвельту и Кейнсу

Стратегической траекторией может стать «инклюзивная глобализация».
Редакция "Литер"

Социальный котел США кипит. Нобелевский лауреат по экономике американец Джозеф Стиглиц, много времени уделивший изучению последних кризисов, утверждает, что кризисы имеют преимущественно эндогенную природу и внутренние причины.

В ХХI веке логика развития американского цикла накопления капитала и Бреттон-Вудской модели, принявшей форму Вашингтонского консенсуса, стала вызывать все больше кризисных моментов. Обратим внимание на два из них.

Во-первых, ключевой стимул неолиберальной модели – погоня за прибылью – привел к приоритетному развитию финансового сектора. Миру была предложена модель развития экономики с супергипертрофированным значением финансовой сферы. Сейчас около 50% прибыли дает этот сектор. Норма накопления капитала здесь значительно выше, чем в реальном секторе. Естественно, в него идут все основные вливания капиталов, а вся остальная экономика подчиняется развитию именно этой сферы.

В ходе «оптимизации» всего производственного процесса происходил отток капиталов из реального сектора в спекулятивные операции. Несмотря на нарастание глобальных вызовов и рисков, вопросы научно-технического прогресса, социального развития становились второстепенными. Прибыли считаются уже в триллионах, но прогресс общества заторможен.

Произошла чудовищная деформация мирового производства, которая не дает ему полноценно решать общечеловеческие созидательные задачи. Вместо этого надуваются всевозможные финансовые пузыри. Кризис распространяется из экономической сферы на другие – политическую, гуманитарную. В научном определении это называется коррупция. Главной целью государств стало не удовлетворение общественных интересов, а преимущественное удовлетворение групповых интересов явного меньшинства – представителей финансового капитала.

Результаты такой деятельности: последние 40 лет темпы роста капитализма замедлились. Сейчас в мировой экономике самый мощный после 1930-х годов спад. Имущественное неравенство в развитых странах стало возрастать. Налицо проигрыш США в конкурентной борьбе: Китаю – в экономике, России – в стратегических вооружениях. Особенно наглядно выявилась слабость «оптимизированных» государств и их медицины в отражении коронавирусной пандемии. В этой связи газета Le Figaro отметила, что «развивающаяся Азия, лидер по экономическому росту, дает удивительный урок политической эффективности Западу».

В статье в февральском номере Foreign Affairs Грэхем Аллисон отметил тектонический сдвиг в балансе сил, произошедший в первые два десятилетия XXI века, и привел следующую статистику: «Доля США, составлявшая в 1950 году почти половину мирового ВВП, уменьшилась с одной четвертой в 1991 году до одной седьмой сегодня… ВВП Китая резко вырос: с 20% от уровня ВВП США в 1991 году до 120%».

Логичен вывод: сама цель экономической деятельности существующей неолиберальной модели неверна и требует корректировки. Экономика должна работать не только на прибыль и обогащение владельцев финансового капитала, но и на удовлетворение потребностей всего народа.

Во-вторых, произошло разрушение одного из основных механизмов, обеспечившего выход мира из Великой депрессии 30-х годов прошлого века, – социального. Ф. Рузвельт по рекомендациям Дж. Кейнса добился перелома в этой сфере. Для этого в США, а затем и в других развитых странах был совершен рывок в доле заработной платы в цене товара: с 10-15% от стоимости продукции до 50-70%. С одной стороны это позволило резко поднять качество человеческого капитала, производительность труда, а с другой – столь же резко расширить рыночный спрос. И все это способствовало росту экономик развитых стран и позволило выйти на уровень государств всеобщего благоденствия. Теперь этот экономический маневр повторяет Китай. США и многие страны Запада пошли другим путем. Распад СССР ими был воспринят как сигнал к пересмотру социально-экономической политики. Начался этот процесс еще с рейгономики и тэтчеризма и закрепился последующей «оптимизацией» всех сфер жизни.

В частности, четко обозначился процесс прогрессирующего разорения основы стабильной политической системы – среднего класса. Интересную статистику приводит А. Запольскис: в середине 90-х к среднему классу уверенно относилось 74% населения Америки. С 2000 по 2014 год средний класс сократился с 60 до 41%. Сегодня во многих городах страны его доля опустилась до 37%, а в ряде случаев и до 6%. В целом за прошедшие 30 лет уровень бедности в США поднялся с 11 до 41%. В США в условиях карантина работу теряло до одной трети занятых.

Если раньше американской мечтой была возможность для каждого стать миллионером, то сейчас реальная перспектива сузилась до того, что каждый может стать нищим и бесправным. Поэтому протестующих объединяет разочарование своей жизнью и анти-истэблишментские настроения.

Экономист Энгельберт Стокхаммер в исследовании для Международной организации труда показал, что падение доли зарплат было целиком обусловлено последствиями финансиализации и сокращением социального обеспечения. Он пришел к выводу: «Это представляет собой важнейшее историческое изменение, ведь в послевоенный период доля зарплат в ВВП оставалась стабильной или росла». Запад потерял преимущество, имевшееся благодаря социальному государству.

Это вызвало мощнейшее социально-экономическое напряжение и кризис существующей неолиберальной модели, стало толчком к попыткам переустройства мира.

По мнению Джозефа Стиглица, вопреки общепринятым взглядам главный урок последних финансовых кризисов состоит в знании: сами по себе рыночные экономики не эффективны, не стабильны и не самокорректируемы. Непонимание этой истины и продолжение прежнего инерционного развития порождает риски новых кризисов.

Нужен возврат к политике Рузвельта и идеям Кейнса. С одной стороны, усиление роли государства в регулировании общественных процессов. Повышение научного уровня и эффективности госуправления – это то, что дает преимущества Китаю, Индии… С другой необходимо восстановление фактически разрушенного социального государства с его эффективным спросом, вложениями в развитие человеческого потенциала, обеспечением политической стабильности в стране.

Стратегической траекторией должна быть «инклюзивная глобализация» – модель, при которой глобальный экономический рост должен трансформироваться в развитие каждой страны и повышение благосостояния каждого человека.

Владимир Тельнов

Новости партнеров