Акуштап Бактыгереева не просто приняла приглашение экс-главы ЗКО. Она неустанно ведет просветительскую работу на малой родине, читая лекции молодежи в местных вузах и разъезжая по районам региона. О необходимости такой духовно-просветительсвкой миссии, о создавшемся идеологическом вакууме в деле воспитания молодых казахстанцев мы с ней поговорили в кулуарах I форума писателей стран Азии, который прошел в городе Нур-Султан в начале сентября 2019 года. Напомним, что в нем участвовало около 90 поэтов и писателей из всех уголков страны, номинанты Нобелевских премий, лауреаты литературных премий Букер и ASEAN, обладатели национальных и государственных премий, председатели союзов и ассоциаций писателей.
БЕЛАЯ ЧАЙКА СЕДОГО УРАЛА
– В жизни, как и в творчестве, вы всегда ратуете за чистоту отношений, за правдивость помыслов и поступков. О вашем принципиальном характере и остром языке по Приуралью и далеко за его пределами ходят легенды…
– Мой отец, участник Великой Отечественной войны, ушел на фронт в 1941 году, в 1943-м он вернулся домой после ранения. В 1944 году родилась я. Поэтому моя бабушка считала, что именно моя счастливая судьба и то, что мне суждено было родиться на этот белый свет, вернули ее единственного сына из сталинградского пекла. Меня все баловали, росла я очень вольной. Хобби моего отца было приручение строптивых коней, он ловил их специальным приспособлением – курыком. Естественно, вместо куклы моими любимыми игрушками были уздечка и конская сбруя.
Зимой он меня заворачивал в тулуп, и я ездила с отцом на санях, а летом – на арбе. Как сейчас помню, папа настилает сено, из своего пиджака делает зонтик, а я возлежу под ним. Видимо, присущая мне вольность и любовьк природе оттуда. Мне было все можно и все дозволено.
Поэзией стала увлекаться уже в школьные годы. Думаю, что этот поэтический дар во мне открылся благодаря бабушке. Она не просто знала очень много пословиц и поговорок, но и читала на арабском сказки. Она артистично мне их рассказывала. Мама моего отца рано овдовела. Ее воинственный характер выработался вопреки жизненным обстоятельствам. Она воспитала сына и дочку в одиночку. Ей пришлось пережить сложные времена: революцию, белых и красных, увидеть вблизи чапаевскую дивизию, потом началась большая война. Бабушка умерла, когда я была в восьмом классе, сейчас пишу воспоминания о ней. В памяти осталось очень много поучительных изречений. Она воистину была степным академиком.
Что касается меня, то я с детства что думаю, то и говорю. Как говорится, режу правду в лицо, никогда не подлизывалась, не подстраивалась ни под кого. И в своих стихах я пишу об этом: «Скажи Уралу, что он тверд, как камень / Не была подхалимом, а была независимой/ Скажи, что дочь его с прямым характером/ И, как Урал, не меняется никогда»…
– Как истинная дочь земли Ақжайық/Приуралья, вы неустанно воспеваете в своих творениях седой Урал…
– В своих стихах я говорю о своей позиции, прямоте, что никогда не сверну со своего пути. Седой Урал – это вечная моя тема, и мне есть что ему сказать. Его печаль – моя печаль. Когда написала об Азгирском ядерном полигоне в Западном Казахстане, то назвала стихотворение «О чем плачет Урал». Даже если я буду писать письмо на тот свет, то буду писать от имени Урала! Когда воды Урала становятся мутными, то и в моей жизни настает тяжелый период, а когда он разливается широко и вольно, – то я радуюсь и смеюсь, и в жизни моей наступают светлые времена.
Для меня Урал – это моя Родина. Это моя Мать. («Ақжайық» в казахской поэтической традиции воспринимается как женский образ – прим.ред.). Все, что хочу сказать, говорю опосредованно, через тему великой реки Урал. С рождения я лицезрела его красоту, его светлые воды. Теперь он мелеет, рыбы в нем становится меньше, он гибнет, а жизнь на его берегах скудеет! Мое беспокойное сердце поэта плачет и обливается кровью от такой печальной картины.
Про меня говорят, что я «уральская Кыз-Жибек». Реке поверяю я свои тайны: если меня кто-то обижает, то первым узнает об этом Урал. С тех пор каждая моя песня, каждое откровение посвящены седому Уралу. Это моя личная тема: «Скажи Уралу, что придет твоя баловница/ Которая пишет стихи на оборках платья/ Скажи, что тоска по тебе не уменьшается, а только становится глубже/ Скажи Уралу, когда увидишь поток воды, который обнимает волной берег его/ На волнах Урала крепнут крылья выросшей здесь чайки».
Хобби поэтессы – рыбалка
Может быть, поэтому мои читатели и поклонники называют меня «белой чайкой седого Урала». Чайка, как известно, летает в бурю навстречу волнам и борется с ветром.
– Про вас говорят: «Ее красивые стихи о любви струятся, как нежнейший шелк, а неприятие несправедливости звучит твердо и непререкаемо» … Ақұштап в переводе означает «белый шелк», так в старину называлась белая плотная шелковая ткань очень высокой прочности. И ваш характер, и ваша поэзия соответствуют вашему необычному имени. Кто вам дал такое имя?
– Так меня назвала бабушка. Шелк во все времена возили по Шелковому пути. В наших краях не так жарко, как на юге, поэтому западные казахи предпочитали тяжелый плотный шелк – ұштап. Так как я родилась светленькой, то и получилась Ақұштап. Как мне позже объяснил Сабит Муканов, такой был материал, его можно носить долго, он не линяет – чем дольше носишь, тем больше блестит. Сейчас такого шелка нет. Он чем-то напоминает ткань под названием «парча».
В наших краях девочек часто называют именем Ұштап. Приятно, что сейчас очень много девочек, названных в мою честь. Даже есть полные тезки, по фамилии и имени. Особенно в Мангистауской и Атырауской областях. В последний раз многие из моих тезок – Ақұштап Бақтыгереевы – приехали на мой юбилей.
МЫ ЗАБЫЛИ О СКАЗКАХ И КОЛЫБЕЛЬНЫХ
– Вы обратили внимание на современную тенденцию? У нас почти пропал институт дедушек! Или потенциальные аташки в свое время просто исчезли из жизни супруг с детьми, или рано умирают, попадают в тюрьмы, или живут в одиночестве.
– Воспитание потомков – первый долг и обязанность человечества. В девяностые годы мы многое пустили на самотек, как следствие, многое подрастеряли. Поколение детей того времени сохранило в памяти, как гонялись за деньгами и как обманывали друг друга. Тогда честных считали дураками, а воров и обманщиков – успешными и просвещенными. Сейчас выясняется, что все это было ошибочным и неправильным. Историю вспять не повернешь, горбачевская перестройка поставила все с ног на голову, тогда настали тяжелые времена. Профессура продавала пирожки, учителя пошли в челноки, лучшие врачи, не имея возможности прокормить свои семьи, уехали за границу. Писатели, чтобы прокормиться, стали литературными рабами. Те, кто прежде читал стихи Кадыра Мырзалиева наизусть, становились тамадами и развлекали людей на тоях. Поскольку мы пренебрегали высоким искусством национального воспитания, мы получили поколение, чуждое прежним установкам и представлениям.
Сегодня уже никто не обращает внимания ни на национальные обычаи, ни на национальное воспитание, ни на собственные истоки. Все стало предметом купли-продажи. Все можно купить за деньги: стыд, совесть, честь, любовь. А ведь люди должны сами быть ответственными за свои судьбы.
А насчет института дедушек…. Их действительно почти не осталось. Из тех, кто есть, или языка родного не знают, или книг не читают. Не то что дедушек, академиков почти не осталось! Вокруг одни лжеумники с купленными дипломами. Не осталось личностей, способных говорить убедительно, что-либо разъяснить обществу. Вот в чем трагедия нашего современного общества! Оборвался диалог интеллигенции с народом! Сейчас во главуугла ставится пресловутый рейтинг. Кто-то что-то натворил, вылез в верхние строчки. Все негативное, пожалуйста, на самом верху рейтинга. Зачем все подряд показывать? Все это не должны видеть дети! Мы их совсем не оберегаем. Мы утеряли то, что наши предки берегли и передавали через поколения – институт отцов и дедов.
– Ну, и современные бабушки стали слишком эмансипированными и перестали заниматься внуками. Им легче помочь деньгами, чтобы нанять няню…
– Вот почему китайцы так почитают Конфуция? Его величие в том, что он утверждал: «Если дело предка продолжит дед, а дело деда – сын, а после продолжает внук, тогда человечество будет существовать вечно». В этом утверждении заложена глубокая философия. Бауыржан Момышұлы, которого я знала при жизни, говорил, что боится трех вещей: матери, которая не знает колыбельной песни; бабушки, не умеющей рассказать внуку сказку; мужчины, взявшего в жены девушку другой национальности. Эти слова имеют прямое отношение к женщине.
Современные женщины не поют колыбельных. Говорят, что дети, которым мама не пела на ночь песен, вырастают жестокими. Кто отправляет родителей в дом престарелых? Такие вещи происходят потому, что мы перестали ценить незыблемые прежде каноны. Например, бабушки не рассказывают сказок внукам. В свое оправдание мы говорим, что дети не хотят слушать их, но правда в том, что мы сами забыли о сказках! Да, времена изменились. Но, как говорил Конфуций, бабушки не должны были измениться! Они должны находить время для внуков! Но… теперь все по-другому.
В обществе все больше места жестокости и озлоблению. Смогут ли противостоять этому литература и искусство? Однако отчаиваться и терять надежду нельзя, надеюсь, что человечество опомнится. Человек начнет думать об этом, попытается найти свои корни и вернется к добру и милосердию. Даже блогеры призывают к этому. Подрастающее поколение найдет себе других советчиков и духовных пастырей, используя современные технологии.
– На протяжении двух десятилетий вы ведете просветительскую работу в Приуралье, стараясь внести свою лепту в воспитание молодежи. Есть результаты?
– Я считаю, что основа основ – это воспитание казахской девушки. Да, я могла по-прежнему жить в Алматы, вести красивую светскую жизнь, открыть страничку в инстаграме и постить красивые фоточки. Но я, переехав на свою малую родину, начала вести курсы и читать лекции. Первый поток моих студенток за эти годы повзрослел. И им в сложные моменты есть что вспомнить и рассказать. Человек не должен жить только для себя, не думая о том, какой след после себя оставит. Жизнь нельзя проживать столь бесцельно.
Такой уж я человек, не могу пройти мимо чьей-либо беды. После войны со мной росли дети-сироты – в нашем селе было много жен погибших солдат. Мои бабушка и отец делились с ними последним. Я тоже стараюсь быть такой по мере возможностей, в свои 75 лет езжу по районам...
В свои 75 лет поэтесса часто ездит по районам...
Что касается моей педагогической деятельности, то я преподаю в педколледже и двух университетах. В одном клубе действует созданный мной клуб «Фатима», во втором молодежь собирается в клубе «Қыз-Жібек». Если в 90-е годы девочкам было 10 лет, то сейчас им уже сорок лет. Что они видели? Они знают базар и торговлю и передают своим детям главную, крепко усвоенную ими мысль, – как заработать деньги. Вряд ли они заговорят с ними о «Рухани жаңғыру», посоветуют читать книги… Они не виноваты, что время их становления пришлось на лихие 90-е.
Они плачут, не зная, как воспитывать своих детей. Вот где наша духовная трагедия!
Например, я читаю молодежи цикл лекций о литературе, о творчестве Мукагали Макатаева, Кадыра Мырзалиева, передаю суть патриотических стихов Жубана Молдагалиева и Касыма Аманжолова. Постепенно возникает вопрос: «Откуда берутся истоки красивой поэзии?». И я поворачиваю разговор в другое русло, рассказываю о народном творчестве, что наш народ был метким на слово. Читаю наизусть отрывки из казахских сказаний и перехожу на образы женщин...
– Неужели современным детям все это интересно?
– Это зависит от многих нюансов. Как-то в колледже на мою лекцию пришли девятиклассницы. Видно было по их глазам, что они скучают по мамам. Уловив это, я воспользовалась моментом, чтобы нажать на нужные струны души, чтобы они прочувствовали, что значит быть не рядом с мамой.
Любовь девочки к своей маме – особенная, и она не должна скрывать своих чувств. В тот раз я постаралась донести до слушательниц поэтический образ «Белое молоко матери» (Ананың ақ сүті). Показываю в окно на дом престарелых, куда дети сдают своих родителей… Никто не смотрит в смартфоны, девочки будто уходят в какой-то свой мир. Некоторые плачут... Я начинаю разъяснять, как это – беречь маму. Повторяю еще раз, что любые ошибки девочки должны обсуждать с матерью, а не с подругами и иными доверенными лицами. К сожалению, у современных матерей нет времени на задушевные разговоры с дочерьми, они оставляют их у компьютера и сами идут гулять.
Нашему обществу нужны воспитанные девушки и мудрые женщины. Государство должно обращать внимание именно на это. В первую очередь они должны быть грамотными и культурными…
– А о том, что нельзя сдавать своих кровиночек в детские дома? Говорите?
–Отпускаю мальчиков и говорю с девочками про интимные моменты. Надо отдать должное современным юношам, они тоже слушают с интересом о поэзии Махамбета, Мукагали, и у них возникают вопросы, касающиеся любви, отношений между мужчиной и женщиной. Ну, а девочкам наедине разъясняю, что не надо верить первому попавшемуся парню, целоваться в первый же вечер знакомства. Не которые остаются после лекций со мной и плачут. Приходят на лекции и молодые женщины, казахские келин. «Я родила ему троих сыновей а он уходит к другой», – говорят вперемежку с рыданиями...
И, конечно, вечная тема у всех народов – отношения свекрови и снохи. Что поделаешь, никто не сможет полюбить супругу сына, как родную дочь. Это две разные семьи, разное воспитание. Есть, конечно, мудрые женщины... Но много и малограмотных, не готовых к роли свекрови. Любая мать ревнует своего сына. Это частое проявление материнской любви. Хотя она желает ему счастья, но не может понять, что теперь у любимого сына рядом другая женщина.
О МНОГОДЕТНОСТИ И КАЗАХСКИХ КЕЛИНКАХ
– Вы часто говорите, что приводите примеры из своей жизни…
– Например, привожу себя в качестве примера казахской келин. Я вышла замуж, когда была уже известной поэтессой и журналисткой. Уж очень самостоятельной и норовистой девушкой я была. Мужчины влюблялись, но звать замуж побаивались (Смеется). Природа мужчин любой национальности такова, что они хотят иметь жену ниже рангом, чтобы она пребывала в его тени…
Когда в Алма-Ату переехала Фариза Онгарсынова, ее слава талантливой поэтессы гремела на всю страну. Тогда женщин в поэзии было очень мало. Считалось, что перо – мужское призвание. До нас были сильные казахские поэтессы Мариям Хакимжанова и Турсынхан Абдрахманова. Мы же с Фаризой были сродни новому дуновению. Фариза была смелой и откровенной, Акуштап, то есть я, лиричной и нежной. Так нас восприняли читатели.
Так получилось, что благодаря Фаризе я нашла спутника жизни. По выходным к ней в гости часто приходил ее земляк, инженер по профессии. У них были общие воспоминания об ауле. Оказывается, Фариза во время практики преподавала ему в 10 классе. Он часто брал домбру, играл и украдкой посматривал на меня. Я чувствовала в этой мелодии любовь… Однажды он осмелился и посвятил мне кюй Даулеткерея. Нежную такую мелодию...
После рождения первенца я по ехала из Алма-Аты в далекий атырауский аул как казахская сноха. Мне было лестно наливать чай 90-летнему деду супруга, выказывать уважение его родителям. После, через три года, с их благословления мы уехали в Алма-Ату. С собой я увезла старый казанчик в качестве символа рода, в память о его долгожителях.
Моя свекровь была из многодетной семьи и когда-то очень страдала от своей свекрови. Со мной и с другими снохами она была больше, чем родная мать. К сожалению, мама мужа мало прожила, всего 61 год.
Обо всем этом я специально рассказываю на лекциях. Советую: если муж пришел не в настроении, то помолчи, придержи язык. Будешь ругаться, порвется какая-то связующая вас нить. Не всегда бывает сладко. Быть женщиной – нелегко. Надо быть и мудрой и терпеливой, только тогда найдешь свое счастье.
В 1967 году издан первый сборник стихов «Өрімтал». Затем изданы книги «Наз» (1969), «Қуанышым, іңкәрім» (1971), «Сені ойлаймын» (1973), «Аққанат» (1975), «Бақыт әні» (1978), «Жайық қызы», «Белокрылая» (1981), «Ақжелең» (1985), «Сүмбіле» (1990), «Ақшағала» (2001). Стихи поэтессы включены в сборники «Песня. Мечта. Любовь», «Чудесный сад» (1980) на русском языке. Лауреат премии журналов «Советская женщина», «Огонек» (1980).
– Какие советы вы готовы дать многодетным матерям?
– Думаю, женщине для начала надо задуматься. Многодетные семьи были и в наше время, и после войны. Но тех многодетных матерей отличала … гордость (намыс). Женщины с 5 детьми и мужем-инвалидом лезли из кожи вон, чтобы их дети ни в чем не нуждались. Всю ответственность брали на себя. Никаких иждивенческих настроений в то время не наблюдалось. На лекциях я говорю, что надо думать, от кого ты рожаешь. Посмотрите на девушек, проповедующих идеи нетрадиционных мусульманских течений. Они несколько раз выходят замуж. Достаточно мужу сказать: «Талақ, талақ, талақ», и она … снова выходит замуж. Этот муж в тюрьме, второй уходит к другой, появляется третий муж… и она опять рожает. Головой надо думать! Наши предки не зря говорили: «Көргенсіз, жолдан бала әкел ме!». Важно, чтобы твой ребенок знал, откуда он родом, кто его отец! Важно, чтобы он мог им гордиться! Только тогда надо рожать. Значит, женщина себя не уважает, рожая от кого попало! Потом они же инициируют иждивенческие лозунги, требуя всяческие блага от государства и собираясь на митинги у акиматов.
Это все, на мой взгляд, отсутствие воспитания. Читаешь истории вернувшихся из Сирии, и волосы дыбом встают. Нужен ребенок? Выходи замуж, потерпи немного. Жить негде? Сначала озаботься улучшением своего финансового положения. Когда я рожала, то думала о том, что у каждого моего ребенка должен быть ключ от своей квартиры. Мы, родители, должны дать знания и крышу над головой. Нельзя все отдавать на произвол судьбы. Раз ты мать, то тоже виновата перед детьми. Я так считаю.
... и встречается с подрастающим поколением
– Как воспитывали своих трех дочерей? В строгости и послушании?
– Мои три дочери замужем, у всех дети. Двое из внуков уже окончили вузы. Я – в ответе за них! Вот мой девиз. За каждой из них приходили сваты, игрались свадьбы... У каждой есть профессия и диплом.
Я неустанно повторяла прописные истины. За столом, во главе которого сидит ваш отец, прикрывайте грудь! У своих подружек, пожалуйста, надевайте декольте. Но уважение к отцу прежде всего! Где бы они ни жили, а мои дочери учились в Турции и США, одна из них – музыкант, никогда ноги и грудь не оголяют. От этого они не страдают, знают несколько языков, вполне самостоятельные и разносторонние.
Когда я спросила у супруга: «Будем рожать до последнего, пока сына не родим?», то он ответил: «Нет, хватит, нам бы троих на ноги поднять».
О ЖИЗНИ КАЗАХСКОГО АУЛА
– Выше вы упомянули, что часто ездите по районам ЗКО и проводите творческие встречи. Чем живет современный аул?
–Удручает безработица в аулах. Молодые, может быть, и рады поехать с дипломом в село, но там элементарно скучно жить, потому что нет инфраструктуры. Они хотят вечерами, как в городах, куда-то сходить. Согласитесь, все время смотреть дома телевизор или интернет, не дело для молодых. Надеюсь, что со временем жители переполненных городов захотят на свежий воздух.
Иногда доходит до смешного, в аулах не могут найти трактористов, чтоб скосить сено. Сварщиков в регионе и то не найти. Поэтому иностранцы привозят их издалека. Наши хотят быть начальниками, надеясь выкроить что-то у государства.
– Вы проводите встречи в коллективах?
– Мой творческий вечер, в честь 75-летия, прошел в ДП ЗКО. Я состою в попечительском совете и считаю, что с полицией тоже надо проводить просветительскую духовную работу.
Кто идет туда работать? Как правило, туда юноша попадает после армии, не зная толком истории своего края. Не все из них заканчивают высшую полицейскую школу. После беседы молодые ребята задумываются. Народ-то думает, что там работают одни сволочи и взяточники. А им куда деваться? Зарплаты у них маленькие, поликлиники специализированной нет, очереди на жилье нет. Духовной ориентированности тоже нет. Полицейский должен быть примером хотя бы для своей семьи, чтобы прийти вечером после работы, поговорить с сыном, сыграть на домбре…
С взрослыми я говорю о коррупции, пагубной зависимости от материальных благ. Опять же читаю стихи. Объясняю, что во всем должен быть қанағат. Разбогател? Но это все народное добро, тебе просто повезло стать бизнесменом на первой волне приватизации. И джигиты слушают. Уходят, задумавшись. Не надо обижаться ни на судьбу, ни на государство, ни на бога.
Считаю, что те, кто держит перо, должны иногда сами
идти к народу. Это и есть воспитание. Может, кто-то считает это старым методом.
Но это работает. Поверьте.