О ЗАРПЛАТЕ УЧИТЕЛЯ

– В Парламенте рассматривается законопроект «О статусе педагога». Учителя страны ожидают от него многого, в первую очередь, повышения оплаты труда. По информации из СМИ, зарплата может быть увеличена до 100 тысяч тенге. Но ведь это мизер!

– Зарплата будет увеличена в два раза за четыре года. Президент поставил такую задачу. Кто получает 150 тысяч тенге – станет зарабатывать 300 тысяч тенге, у кого-то доход повысится с 70 тысяч до 140 тысяч тенге. На такое повышение зарплаты потребуются триллионы из республиканского бюджета. Это действительно очень важный шаг. Кроме того, будет оплачиваться наставничество. Исследования показывают, что основная часть учителей, уходящих из школы, принимают решение в течение первого года. Поэтому в первый год мы должны закрепить за учителем-новичком наставника – опытного учителя. За эту работу, передачу своего богатого педагогического опыта, он будет получать ежемесячно доплату в размере 17 тысяч тенге.

Кроме того, сегодня учитель, повышая свою квалификацию и категорию, сам может способствовать увеличению своей зарплаты. Средства предусмотрены республиканским бюджетом. Из около 300 тыс. школьных учителей воспользовались этим правом более 125 тыс. учителей. Такой дифференцированный подход стимулирует педагогов работать лучше, и соответственно он влияет на качество знаний детей, прежде всего. Это главная миссия учителя.

У нас в школах работает очень мало магистров. Более того, есть учителя без высшего образования, со средне-специальным. Нам необходимо монетарными способами стимулировать это, в том числе. Поэтому мы предложили доплату за степень магистра учителям. 10 МРП или порядка 25 тысяч. Тогда наши учителя будут стремиться повышать свою квалификацию, получать степень магистра и дальше работать. А есть еще меры нематериального стимулирования. Защита прав и законных интересов педагогов, жесткие санкции за привлечение педагогов к осуществлению несвойственных функций, за истребование излишней отчетности и т.д.

– Доведете зарплату педагога до средней по стране?

– Задача такая стоит. Я думаю, так и получится.

О КРУЖКАХ И ЦЕНТРАХ РАЗВИТИЯ

– Как грибы после дождя появились детские центры по подготовке детей по разным предметам, процветает репетиторство. Они на каждом шагу. Хотелось бы узнать ваше мнение об этой тенденции.

– Вы считаете, что это плохо?

– Мне кажется, это говорит о том, что в школах нет качественного обучения…

– Кто-то видит корреляцию: если у нас много детских центров и репетиторства, то в школе не дают достаточно знаний. Я с этим в корне не согласен. Честно говоря, я считаю, что это хорошо, что у нас чуть ли не в каждом доме есть центры развития или творчества. Это показывает изменения в мышлении родителей. Они хотят вкладывать в своих детей, чтобы их дети были конкурентоспособными. Сейчас почти все родители после школы стараются отдавать детей в бассейн, на таэквондо, английский язык, танцы, робототехнику и так далее. Бывает, что у ребенка нет свободного времени: забрали из одного кружка, отвезли в другой, оттуда в третий, и приходит домой ребенок к восьми часам вечера. Меня, напротив, это радует.

Похожая ситуация в Южной Корее. Там очень серьезное отношение к образованию со стороны родителей – дети постоянно учатся, развиваются, ходят на какие-то курсы. Но при этом важно, чтобы все это было системно, и родители понимали, что нужно ребенку, какие компетенции надо развивать и соответственно выбирали кружки и курсы. Иногда чрезмерное и бессистемное натаскивание наоборот может навредить.

– В прошлом году как-то скромно и незаметно прошло столетие дополнительного образования, хотя оно играет важную роль в развитии и обучении детей наряду со школьным. Дворцы школьников в столице не имеют возможности принять всех желающих детей на различные кружки. В то же время там самые приемлемые цены. У него есть будущее?

– У нас в стране порядка 1 300 организаций допобразования и порядка 6 000 секций и кружков в организациях образования. Им охвачено более 2,6 млн школьников. Само название, если подходить формально, не отражает его роли. Сегодня допобразование дает самые важные компетенции, то что мы называем soft skills. Кроме того, оно очень важно для профилактики правонарушений.

Поэтому оно сегодня становится для нас одним из важнейших приоритетов, мы об этом говорили в прошлом году на торжественном собрании, посвященном юбилею, которое мы хоть и скромно, но отметили. Я награждал педагогов медалями «Столетие дополнительного образования».

По прошлому году мы видим, что в ряде регионов наметился негативный тренд: несколько организаций допобразования были оптимизированы и даже закрыты. Мы не согласны с таким подходом.

Еще один тренд – STEM-образование. Но, увлекаясь STEM и технопарками, мы не должны забывать об остальных направлениях. У нас есть художественные, музыкальные школы. Есть у нас краеведческие, туристические направления, они тоже все очень нужны, как и хореография или вокал. Наша задача – развивать все направления.

Чтобы вдохнуть жизнь в допобразование, предлагаем финансировать его через госзаказ, подушевое финансирование по опыту тех же самых частных садов. Например, акимат Алматы намерен построить несколько дворцов школьников. Старый дворец школьников хотят реконструировать, и развивать новые направления. В Кокшетау, Караганде и в ряде других регионов строятся новые дворцы школьников, а в Петропавловске уже построили суперсовременный дворец школьников. В Нур-Султане во дворце занимается много детей. Будущее у допобразования есть, мы поднимаем вопрос о зарплате педагогов допобразования и делаем расчеты.

А вуз и ныне там?

– Модель университета, к которой должны стремиться все вузы Казахстана, была реализована в Назарбаев Университете. За счет большого уровня госфинансирования удалось привлечь иностранный профессорскопреподавательский состав, создать мощную материально-техническую базу, как для образовательного процесса, так и для научных исследований. Годовой бюджет НУ равен бюджету всех нацвузов вместе взятых. Как при таких разных подходах к финансированию можно требовать создания похожей модели?

– Там на самом деле целый комплекс факторов, которые влияют на эффективность университетов и в целом на развитие системы высшего образования. Конечно, финансирование одно из них. Кроме того, это академическая самостоятельность. В прошлом году был принят закон, который дает вузам академическую и финансовую автономию. Это революционный шаг в повышении качества высшего образования.

Мы проверяли вузы, готовящие по IT – специальностям. В их образовательной программе было изучение языков программирования, которые сегодня не актуальны. Они показывают типовую учебную программу, утвержденную МОН РК, и говорят, что в ней написаны именно эти языки. Излишнее регулирование академической политики со стороны МОН РК во время стремительных изменений мешает, не дает имплементировать лучшие практики, поэтому мы пошли на предоставление академической самостоятельности. Теперь они смотрят не на типовые программы, а на профстандарты. Это выраженные работодателем необходимые компетенции по определенным профессиям. Задача университетов – эти компетенции встроить в свои образовательные программы, дисциплины, модули. А когда нет профстандартов, они идут к работодателям и вместе делают дизайн конкретных образовательных программ.

У нас низкая стоимость грантов – от 340 до 640 тысяч тенге максимум. Многие вузы стали отказываться от них. На августовской конференции Президент страны Касым-Жомарт Токаев поручил проанализировать данный вопрос и внести предложение, в том числе, по подготовке кадров и финансированию высшего образования. Сейчас рабочая группа проводит такой анализ. Хочу отметить, что сегодня ни один госвуз не финансируется МОН РК напрямую. Они живут на то, сколько они заработают через подушевое финансирование или, другими словами, сколько привлекут студентов.

В этом смысле они в равных условиях с частными вузами, но, в то же время, у них много ограничений, которые влияют на их конкурентоспособность. Поэтому мы им даем финансовую самостоятельность. С этой системой связана система оплаты труда педагогов высшего образования. К сожалению, их уровень низкий. В региональных вузах должностной оклад старшего преподавателя составляет 65 тысяч тенге. Необходимо срочно принять меры по их повышению, а это можно сделать только через увеличение стоимости грантов.

– Теперь будет создан экспертный пул специалистов от образования. Каков будет механизм их работы? Как центр независимых экспертов будет взаимодействовать с МОН РК?

– Этот центр сложился и без официального организационного оформления. Мы с экспертами встречались уже не раз. Теперь настало время облечь их в форму. Это может быть экспертный совет при МОН РК, и мы будем с определенной периодичностью встречаться, обсуждать какие-то нормативные правовые акты МОН РК, определять позиции по самым актуальным проблемам. Уже выкристаллизовываются состав и формы взаимодействия. Этот совет действительно независим. Представители разных взглядов, направлений и разных групп экспертов озвучивают свои позиции по документам. Это нам необходимо для принятия окончательных решений.

Новая/старая «Информатика»

– Очень много говорилось о внедрении дуального образования. В основном в него вовлечен квазигосударственный сектор. Почему бы нам не принять закон о профессиональном образовании как в Германии, опыт которой мы и пытаемся перенять?

– Фактическая работа по реализации этой формы обучения началась с 2012 года. Да, в Германии и других странах есть закон о профтехобразовании. У нас же – Закон «Об образовании». В Трудовой кодекс также включили понятие «дуальное образование». Когда мы говорим о дуальном образовании после 9 класса, возникает вопрос гражданско-правовой ответственности – несовершеннолетний ребенок находится на производстве, где может произойти несчастный случай. Этот момент мы сейчас пытаемся решить, кто-то предлагает сделать страхование жизни, кто-то другие пути решения. Очень важный вопрос о наставничестве и наставниках. Сейчас мы начинаем работу по повышению их квалификации. Кроме того, необходимо их мотивировать, поэтому сейчас рассматриваются вопросы финансовой составляющей стимулирования.

Стандартный вариант дуального образования – 60 процентов практики и 40 процентов теории. Студент колледжа должен пройти через учебно-производственные мастерские и лаборатории, увидеть такие же аппараты и оборудование, как и на производстве, под руководством мастера производственного обучения освоить это оборудование, и только после этого прийти на производство. И бизнес сегодня постепенно начинает понимать важность и выгоду участия в системе дуального обучения.

Когда я работал в Караганде, то мы хорошо работали с «Борусан Макина» – большой производственной компанией, которая занимается крупным транспортом для земляных работ. Они понимали, что им гораздо выгоднее готовить для себя кадры, даже свои станки и оборудование давали в колледжи. Студенты приходили к ним, уже ознакомившись с оборудованием, и получали зарплату, когда находились на дуальном обучении.

В Темиртау у нас был социальный партнер, его представители говорили, что возьмут на работу двух сварщиков. А по дуальному обучению у них проходили практику 10 учеников, и всех они взяли на работу.

Трудоустройство по дуальной системе переваливает за 90 процентов. Она внедряется в 400 колледжах, но это, конечно, зависит и от подготовленности самого бизнеса. Конечно, нам нужны профстандарты, но их, к сожалению, на сегодняшний день очень мало. Поэтому наши колледжи идут к работодателю. В идеале они должны вместе составлять учебную программу, это общая ответственность.

– Который год в стране реализуется программа «Цифровой Казахстан». Что нового внедряется из цифровых технологий в образовательный процесс?

– Очень большая роль ей отводится и в системе образования, и в науке, начиная с нашей всеми любимой НОБД (национальной образовательной базы данных). Ее мы должны привести к тому, чтобы функционал удовлетворял всех участников образовательного процесса, заканчивая подготовкой специалистов, востребованных рынком.

Сейчас изменили программу предмета «Информатика», потому что мы в 8–9 классе начинали изучать неактуальные языки программирования. Мы изменили изучение информатики: в рамках школьной программы будут С++, PhP, Пайтон и робототехника, программирование мобильных устройств и так далее. От изучения простых алгоритмов до самых современных языков программирования.

 Во-вторых, в связи с цифровой экономикой и четвертой промышленной революцией высшие и средние учебные заведения должны готовить специалистов нового формата. В том числе по новым образовательным программам, например, кибербезопасность, айти-медик, айти-агроном, архитектор виртуальных миров, или смм-менеджер и так далее.

В-третьих, делаем акцент на использование цифровых образовательных ресурсов. Эта работа неплохо продвигается именно в среднем образовании, но качество связи оставляет желать лучшего. Скорость интернета, отсутствие локальной сети, Wi-Fi сказывается на качестве работы педагогов. В этом вопросе нужны решения региональных акиматов и соответствующих профильных ведомств.

В-четвертых, идет привыкание к проекту «Кунделик». Здесь пока тоже есть проблемные вопросы, которые связаны с наличием инфраструктуры и условий для работы с этой системой, с наличием ШПД и т.д.

– Что из себя представляет НОБД – национальная образовательная база данных?

– Это база данных для статистики. Проблема была в том, что учебные заведения вводили туда данные два раза в год. Другая проблема НОБД – неактуальность сведений. Допустим, в октябре ввел, а в декабре у тебя другие данные и численность, а акимат и госорганы требуют актуальную отчетность. Вот и не пользовались старыми данными в системе и направляли письменные запросы.

Сейчас мы перешли к другой концепции НОБД. Она теперь заполняется и постоянно актуализируется. Сразу вводим, если ребенок перешел в школу. Пришел новый учитель – вводим… И школы начинают видеть, что они ввели и использовать эту информацию, статистку и аналитику. Там есть конструктор отчетов, например, по контингенту, возрасту, успеваемости, все, что нужно можно в любом виде составить отчет за секунду. Пока все еще остаются три проблемы: доступ к интернету, несвоевременный ввод данных и достоверность сведений. Мы сейчас хотим ввести ответственность за введение в НОБД как обязанность каждой организации образования и ответственность за достоверность.

– Руководители учреждений образования жалуются, что в день по 5–6 отчетов разных вышестоящим организациям…

– Это будет сведено на нет. Останутся календарно-тематическое и поурочное планирования. От отчетов, о том, сколько детей, сколько из многодетных или малоимущих семей и так далее, мы избавимся.

Быть или не быть школьной форме?

– Участвуя в экспертных собраниях, вижу, что вы работаете почти в круглосуточном режиме. Тем не менее, судя по соцсетям, родители недовольны всем. Например, качеством школьной формы, что ее производят из ненатуральных материалов. Разве МОН РК не предъявляет производителям требования к качеству школьной формы?

– Идет большая дискуссия относительно качества формы. Нам производители говорят, что необходимо в приказ МОН РК № 26 включить норму по обязательному соответствию школьной формы утвержденному стандарту. Мы понимаем и поддерживаем, что стандарт качества тканей, их состав, процесс изготовления и др. должны быть и должны соблюдаться. Безопасность и здоровье детей, прежде всего! Это должно касаться не только школьной формы, но, в первую очередь, другой повседневной одежды детей.

Другой вопрос: готовы ли наши родители, даже те же производители предприниматели, занимающиеся реализацией одежды, в том числе школьной формы, к этим новшествам? Перед началом учебного года мы не могли принять такое решение, так как часть родителей уже приобрела форму, некоторые донашивают за старшим. Согласитесь, в преддверии нового учебного года заявлять: «А теперь будут другие требования к школьной форме», было бы неправильно. Для любого родителя это чувствительная тема. Одно дело, когда есть общие требования, и ты можешь приобрести на рынке или в торговом доме форму, которая по карману. Другое дело, если такая возможность будет ограничена.

Много полярных точек зрения. Кто-то говорит: «Зачем вообще школьная форма нужна?», кто-то считает, что надо по всей стране ввести единую школьную форму. Мы убеждены, что форма нужна, она, во-первых, дисциплинирует и во-вторых, нивелирует разницу в социальном статусе родителей. Но при этом есть и проблемы.

Некоторые организации образования пытаются сузить требования к форме. Бывает, что это делается под кого-то, так как на рынке по такой расцветке и фасону ты это не купишь, в торговых домах не найдешь, приходится идти и покупать по указанному адресу. Мы пресекаем такие факты. Есть и хорошие примеры. Например, в Нур-Султане приняли решение, что во всех школах города форма должна быть синего цвета, школа может добавить логотип на эту форму, не более. И это очень удобно для родителей, когда дети переходят из одной школы в другую не надо покупать другую форму, плюс ко всему ее можно купить и на рынке, и в торговом доме.

– Вопрос о качестве, о том, что производители шьют форму из материалов, состоящих из вискозы, синтетики. Кто-то должен это контролировать?

– Форма должна быть из натуральных материалов, но по цене будет дороже. Поэтому, думаю, будет правильно, когда родители сами определяют, какую форму носить их детям, исходя из своих предпочтений и финансовых возможностей. Надо проводить работу по разъяснению обществу пользы или вреда натуральных и искусственных тканей.

Где тетради на казахском?

– 70 процентов учащихся обучаются на казахском языке, а тетрадей с надписью «Дәптер» на обложке днем с огнем не сыщешь!

– Я верю в рыночные механизмы. И в то, что государству нет необходимости все регулировать. Я не считаю, что МОН РК следует предъявлять требования еще и к тетрадям. Например, чтобы обложка была в таком-то цвете и на таком-то языке, поля столько-то сантиметров. Это ни к чему хорошему не приведет. Спрос рождает предложение. Лично я сам покупаю тетради с надписью «Дәптер» на обложке. А что таких тетрадок мало и их не везде продают, я недавно узнал.

– Если бы апай требовала покупать с казахской надписью, то и у родителей был бы спрос. Бизнес не желает в нужном количестве обеспечивать такими тетрадями, раз требований нет.

– Давайте мы подумаем.

– Уже объявлено о переходе на латиницу. Мы, родители, пока не поймем, какой алфавит будут изучать, он утвержден окончательно?

– Я скажу по своей части. Мы хотим, вернуть «Әліппе» для первого класса, который будет разработан на основе методологии Ахмета Байтурсынова. Как вы знаете, великий педагог и методолог – автор современного учебника казахского языка и «Әліппе». На августовском совещании я приводил пример: когда мы начинали эту работу, издательства нам принесли очень много вариантов. Мы провели апробацию в ряде организаций. Но вот что я увидел, в большинстве вариантов не было понятной методологии. Я убежден, что экспериментировать в этом вопросе нельзя, все предельно понятно, изобретать велосипед нет нужды, вся база уже имеется. Может быть, только какие-то темы или тексты нужно поменять. Есть методология, четкая ясная понятная для всех, которая приспособлена к особенностям казахского языка.

Видео: Liter.kz/Елбол Каримов