В Государственном архиве города Астаны сохранились сведения о трагических последствиях политики коллективизации и раскулачивания, приведших к голоду. По данным исследователей, в стране во время "Большого террора" было репрессировано более 120 тысяч человек, из них около 25 тысяч расстреляны. Всего же тоталитарным режимом в 1920-х - начале 1950-х годов в Казахстане политическим преследованиям подверглись более 340 тысяч человек. Однако эти данные не учитывают результаты "большевистской голодной политики", как образно высказывался о голоде казахский общественный и политический деятель, идеолог борьбы с большевизмом Мустафа Шокай.
- В 1917-1918 годах в Казахстане в результате голода погиб миллион человек, в 1921-1923 годах еще более миллиона кочевников. Более двух миллионов стали жертвами голода в 1930-х годах, - говорит руководитель службы научно-исследовательской и информационно-разъяснительной работы Государственного архива города Астаны Газиза Исахан.
Как она отмечает, находясь за границей, борец с большевизмом Мустафа Шокай освещал ужасы голода в Казахстане. Со страниц газет он задавал вопросы: "Господа большевики, скажите, кто виноват в голоде казахов в Сырдарьинской области? Почему виновные, устроившие голод в Туркестане, ни разу не сидели на скамье подсудимых?".
“Это был крик его души, - говорит Газиза Исахан. - Другая статья Мустафы Шокая о голоде в Акмолинском регионе была опубликована в парижской газете "Дни" в 1924 году. Автор не скрывает, что получил основной массив информации из советских периодических изданий. То есть его данные основаны на документальных источниках. Он пишет: "Из Акмолинска поступают тревожные сообщения: весь уезд охвачен голодом. Тысячи людей, ищущих еду, покинули свои родные места и разошлись. Бездетные родители, дети без родителей... Чего можно ожидать от государственной власти, которая допустила в своей преступной деятельности голод?".
Мустафа Шокай указывает, что советские газеты "Бостандық туы" и "Қазақ тілі" определили число голодающих в Казахстане в то время в количестве 445-450 тысяч человек. По данным этих изданий, государственную помощь получили лишь шесть тысяч человек из указанного числа голодающих.
Также он отмечает, что в марте 1922 года известные казахские общественные деятели обратились к советской власти с просьбой разрешить создание "Комитета помощи". Заявление было отклонено, поэтому они сотрудничали с уже действующими советскими комиссиями по организации помощи голодающим. Однако их деятельность зачастую ограничивалась отправкой "Красного каравана" для изучения жизни, традиций и языка казахского народа в районы, охваченные голодом. Большего лицемерия и придумать нельзя.
В 1923 году в Акмолинской губернии снова началась засуха. Однако крестьянские и кочевые хозяйства, ослабленные джутом и неурожаем, не освобождают от высоких налогов.
"Нынешняя казахская советская власть потратила время, необходимое для организации помощи голодающим, на неспешное обсуждение советской внешнеторговой деятельности в Берлине... затем пришли "Ленинские выборы", - обличает бездействие советской власти Мустафа Шокай.
“В Государственном архиве города Астаны имеются и другие данные, отражающие результаты политики советской власти по "искоренению кулаков как класса", коллективизации, массовой конфискации и депортации баев, приведшей к голоду”, - продолжает Газиза Исахан.
К примеру, из протокола Акмолинского уездного бюро ВКП (Б) от 24 января 1928 года стало известно, что "...в южной части уезда, где не было урожая, 22 процента жителей голодали".
В то же время в протоколе записано: "хотя урожая не было, есть хлеб у богатой части населения. Если взять село Самарское, то в нем можно заготовить до 13 тыс. пудов, а в Киевке - до 2 тыс. пудов зерна. Поэтому у баев-кулаков надо отобрать больше зерна".
Кроме того, в информационном сообщении Акмолинского уездного комитета Акмолинскому городскому комитету ВКП (б) от 28 февраля 1928 года о настроении крестьян в связи с проведением заготовительной кампании говорится: "...в отдельных волостях, особенно в Коргалжынской, Коммунистической, а также в неуборочной Сарыаркинской, Асанкайгайской, Ережепской волостях наблюдается потребность в хлебе, поедание шкур скота, отеки от голода".
Как свидетельствуют архивные документы, особо тяжелой в Акмолинске выдалась зима 1933 года. Городской совет не успевал принимать меры по размещению постоянно прибывающих голодных беженцев из сел и аулов, детей и взрослых, которые пополняли армию городских голодающих. Многие из них так и нашли пристанища, замерзли на улицах.
С другой стороны, власти сами во многом стали виновниками трагедии. Дело в том, что в городе была запрещена свободная продажа хлеба. Делалось это для того, чтобы как можно лучше выполнить завышенные планы хлебозаготовок. Беженцам, даже имевшим средства, негде было его купить. Часть местного населения перевели на продовольственные карточки, что могло спасти им жизнь, но в городе начались эпидемии инфекционных болезней, вызванные голодом.
Свидетели сохранили в памяти мрачные воспоминания той поры: "…голодный люд начал стекаться зимой в Акмолинск со всех сторон. И как только весной сошел снег, открылась страшная картина - тела умерших от голода. С каждым днем на улицах Акмолинска их становилось все больше". Полных данных о количестве погибших по городу нет, поскольку, как отмечают исследователи, медицинские учреждения не регистрировали смертность от голода.
К тому же в советское время тщательно уничтожали свидетельства трагедии коллективизации и голода. Однако в Государственном архиве Астаны, в фонде 594 в делах 112-120 все же сохранились отдельные свидетельства страшных последствий голодомора в Акмолинске. В метрических книгах за январь-февраль 1933 года указываются причины смерти акмолинцев и неопознанных, прибывших из сел людей, в основном казахов, от истощения и эпидемий - сыпного, брюшного тифа и натуральной оспы.
В ряде случаев одной записью фиксируется смерть нескольких неопознанных человек, зачастую от шести до десяти в день. В некоторых записях отмечено, что тела были подобраны на городских улицах милицией.
Особо трагичная запись, датированная 22 январем 1933 года, - 17 тел из детских яслей, при этом фамилии умерших детей не указаны.
Такие свидетельства не единичны. От истощения умирали беспризорные дети в детском доме, в доме колхозников и в детских яслях. Взрослые и дети умирали на улицах и в своих домах.
Наконец, власти, дождавшись указаний сверху, разрешили свободную продажу хлеба. В столичном архиве сохранилось соответствующее постановление властей.
Другое характерное свидетельство происходящих в городе событий - постановление местного совета от 12 декабря 1933 года "Об охране строений в Акмолинске от расхищений". В нем власти обязуют городские службы принять решительные меры против разорения и расхищения жилых строений на топку печей. Постройки, оставшиеся без хозяев, должны были передаваться государству. То есть в 1933 году часть домов опустела. Хозяева их либо умерли от истощения и эпидемий, либо покинули город, надеясь спастись от голода. Оставшиеся в живых разбирали брошенные дома на дрова, чтобы согреться и выжить.
Как отмечает Газиза Исахан, необходимо помнить страшные последствия политики тоталитарного режима, тщательно хранить документы тех лет для наших потомков.
Игорь Прохоров,
научный сотрудник
Государственного архива города Астаны