Современное искусство Казахстана переживает трансформацию, в которой национальные образы вступают в диалог с глобальными художественными практиками. В казахстанском искусстве особенно сильно ощущается стремление переосмыслить тюркскую и кочевую идентичность, выйти за пределы официальной визуальной культуры периода. Национальные символы появляются в самых разных техниках: от живописи и фотографии до перформанса, цифрового искусства и видеоинсталляций. При этом художники активно используют современный визуальный язык. Новые работы создаются не только в классических жанрах, но и в среде новых медиа: цифровые коллажи, анимация, нейросетевые генерации образов и даже искусственный интеллект стали частью художественного инструментария.

Liter.kz поговорил с казахстанским художником, графическим дизайнером Алпамысом Батыровым о том, что значит быть художником в Казахстане сегодня. 

С открытием новых арт-пространств в стране начала формироваться институциональная поддержка современного искусства. В 2025 году в Алматы открылся Almaty Museum of Arts – первый в Центральной Азии частный музей современного и актуального искусства. В нем собраны работы как казахстанских, так и зарубежных художников, а ключевым направлением стала поддержка мультимедийных и концептуальных проектов. Параллельно развивается и неформальная художественная сцена – независимые галереи, арт-резиденции, мастерские. Центры вроде "Целинного" (Tselinny) играют роль площадок для дискуссий, выставок, кино и образовательных программ. Художественные инициативы все чаще выходят за пределы Алматы и Астаны – интерес к искусству растет и в регионах.

Художники нового поколения свободно сочетают локальный контекст с международной повесткой. Их работы часто посвящены темам тела, женственности, прав человека, травмы, памяти, цифровой культуры. Они не боятся говорить о сложных темах – от насилия до политических событий, от утраты исторических корней до урбанистического одиночества. При этом казахстанские авторы все чаще принимают участие в международных биеннале, проектах и онлайн-выставках, заявляя о себе как о части глобального художественного процесса. Развитие digital-форматов и социальных сетей позволяет молодым художникам быть независимыми от традиционной галерейной системы. Сегодня важно не только создать произведение, но и осмыслить его как часть медиаполя – способ публичного высказывания и социальной реакции.

Современное искусство в Казахстане – это не просто форма эстетического выражения. Это прежде всего способ говорить о себе, переосмыслять собственную идентичность, разрывать границы между прошлым и настоящим. В этом смысле оно становится частью более широкого диалога – не только с традицией и культурным наследием, но и с обществом, пространством, памятью. Алпамыс Батыров – молодой современный художник и графический дизайнер из Казахстана, родился в 1988 году в Актюбинске, ныне базируется в Алматы. Он завершил образование по специальности “графический дизайн” в American Intercontinental University, Лондон. Каждая его работа – это переосмысление современных урбанистических пейзажей, фрактальных структур, суеты мегаполисов и внутренней хаотичности вселенной. 

– Что для вас значит "быть художником в Казахстане" сегодня?

– Быть художником в Казахстане – это постоянное преодоление. И не столько социальное или бытовое, сколько внутреннее. У нас в обществе исторически не сформировалась четкая фигура художника. У нас были ремесленники, мастера, декоративное искусство. Но как таковое профессиональное искусство стало развиваться относительно недавно – с художников вроде Кастеева и его поколения. Поэтому сегодня нет четкого понимания, кто такой художник, какова его роль, в чем его функция. А значит, это и вызов, и шанс. Быть художником в Казахстане – это одновременно неопределенность и возможность. Возможность быть в начале чего-то, на этапе становления. Институций становится больше, появляются мастерские, пространства, интерес. И если ты остаешься честным к себе, то можешь не просто работать, но и повлиять на то, как будет развиваться искусство у нас в стране. Это не быстрый процесс, но он происходит, и я рад быть частью этого движения.

– Как бы вы охарактеризовали современное казахстанское искусство – в каком оно сейчас состоянии? Растет ли интерес общества?

– Оно сейчас находится в стадии стабильного роста. Это не всплеск и не резкий подъем, а именно устойчивое развитие. Если вернуться, скажем, к 2012 году, все было довольно разрозненно – отдельные инициативы, малое количество независимых галерей, отсутствие системности. Сейчас все иначе. Внутри страны, особенно в Алмате, наблюдается устойчивый интерес, появляются новые пространства, серьезные центры, художественные резиденции. Появляется и новая волна авторов, которые работают в разных техниках – от цифрового искусства и инсталляций до классической графики и живописи. Некоторые из них обращаются к вопросам идентичности, памяти, культурного кода. В регионах движение есть, но, если быть честным, оно ощутимо слабее. Алматы на сегодня  главный центр, где сосредоточена и аудитория, и инфраструктура, и институции. Здесь рождаются проекты, на которые начинают обращать внимание и за рубежом. Стритарт, перформанс, цифровые формы, академическая живопись – все это существует параллельно и формирует довольно насыщенное поле.

– Как национальная идентичность проявляется в вашем искусстве? Используете ли вы традиционные мотивы, символику или язык?

– Например, в моей серии "Ою верс" – это такое словообразование от "ою" и "верс" (версия, вселенная) – я работаю с орнаментом қошқар мүйіз. Это символ, который в казахской культуре часто используется в декоративном искусстве, в ковроткачествах, резьбе, керамике. В моей интерпретации он остается узнаваемым, но меняется – в композиции, в материале, в информационном наполнении. Это как будто один и тот же элемент путешествует сквозь разные состояния, сквозь параллельные вселенные, но при этом сохраняет свое ядро, свою первичную символику. Меняется среда, техника, но внутренняя структура – та же. Для меня это важно – показать, что традиционная геометрия, наш орнамент, может быть современным. Еще один значимый образ – шанырак. Он часто появляется в моих работах, в том числе в очень современных, даже цифровых композициях. Я использую его как символ дома, уюта, точки отсчета. Это и функциональный предмет, и символ, и мощная графическая форма. Через него я размышляю о понятии дома, о корне, об опоре – не только в бытовом смысле, но и в философском.

– Насколько, по-вашему, Казахстан поддерживает молодых художников? Есть ли инфраструктура для роста: галереи, арт-резиденции, гранты?

– Грантов и программ сейчас достаточно много. Открываются резиденции, появляются новые возможности – в этом плане ситуация меняется к лучшему. Но при этом поддержка еще не очень структурированная и зачастую не очень понятная. Я сам не слишком активно участвую в таких программах, поэтому могу говорить лишь со своей позиции. Инфраструктура растет – все больше галерей, арт-пространств, резиденций, грантов. Это хорошо. Но очевидно, что этого не хватает при количестве молодых и талантливых художников, которые хотят развиваться. Вот тут есть очевидный дисбаланс — запросов и желающих намного больше, чем предложений и возможностей. Еще не выработаны прозрачные стандарты, как и по каким критериям распределять гранты и места в резиденциях. Для многих этот процесс остается загадкой.

– Как вы думаете, может ли искусство влиять на сознание общества, особенно молодежи, в Казахстане?

– В Казахстане серьезное визуальное искусство пока почти не известно широкой публике. Молодежь редко может назвать известных художников, кроме, может быть, Кастеева, и то чаще – из-за музея. Искусство существует, развивается, но оно не стало частью массового сознания – 90% людей с ним не сталкиваются в повседневной жизни.

– Какие темы вам особенно интересны сегодня и что вы планируете исследовать в ближайших проектах?

– Меня очень интересует цифровое искусство, но не в чистом виде – больше то, что сочетается с физическим, аналоговым искусством. Сейчас есть даже термин "фиджитал" – от "физического" и "диджитал". Это именно синтез двух миров, когда цифровое искусство дополняет и расширяет традиционные формы. Мне нравится работать с такими новыми форматами и подходами. Я интересуюсь новыми медиа – теми методами, которые позволяют отображать концепты и образы по-новому. Это и перформанс, и NFT, и фиджитал-форматы. Но сейчас самый захватывающий для меня формат – иммерсивные инсталляции. Это такие арт-объекты, которые полностью погружают зрителя внутрь композиции, в пространство картины. Ты оказываешься внутри художественного мира, окруженный звуком, светом, изображениями. Все пространство работает вместе, чтобы создать эффект полного погружения. Для меня это новый уровень восприятия искусства, где зритель не просто смотрит, а переживает опыт изнутри.