Телефонный разговор Касым-Жомарта Токаева и Дональда Трампа стал четким сигналом: несмотря на смену хозяина Белого дома, Казахстан остается в фокусе американской внешней политики, передает Liter.kz.

Как на самом деле в США оценивают “тихую дипломатию” Астаны по Украине? Почему американские прагматики видят в Токаеве идеального партнера для “сверки часов”? И что означает отсутствие Центральной Азии в новой Стратегии нацбезопасности США? На эти вопросы ответила американский политолог, аналитик в области международных отношений, эксперт по вопросам безопасности и трансграничным вызовам в Центральной Азии Айюши Сайни.

– Сам факт обсуждения войны в Украине в двустороннем формате между Астаной и Вашингтоном выглядит примечательно. Насколько в США сегодня воспринимают Казахстан как надежного партнера для такого диалога?

– В Вашингтоне Казахстан рассматривается как прагматичный и, что важно, надежный собеседник. Здесь нужно понимать нюанс: Астану ценят именно как партнера для обмена мнениями, а не как сторону, которая пытается навязать исход конфликта. Это восприятие четко проявилось в недавнем телефонном разговоре между президентом Трампом и президентом Токаевым.

Сам этот звонок – сигнал о том, что политический диалог на высшем уровне продолжается. США традиционно видят в Казахстане стабилизирующую силу в регионе, особенно после ухода из Афганистана. Сейчас этот диалог носит характер “взвешенных ожиданий” с обеих сторон.

– Казахстан подчеркивает необходимость компромиссов и учета “реалий на земле”. Не идет ли это вразрез с официальной позицией США?

– На самом деле, позиция Казахстана избирательно, но точно совпадает с теми дебатами, которые идут сейчас внутри экспертного сообщества США – особенно среди так называемых “реалистов” и сторонников политики сдержанности.

Хотя официальная политика Вашингтона продолжает ставить во главу угла суверенитет Украины, в академических и политических кругах растет дискуссия о неизбежности путей деэскалации. Позиция Астаны идеально вписывается в этот “тихий”, но набирающий вес диалог, а не в громкий политический мейнстрим.

При этом важно, что Казахстан не навязывает конкретные виды компромиссов. Ваш нарратив продиктован в первую очередь стремлением к региональной стабильности и нормализации торговли, и американские прагматики это прекрасно понимают.

– Астана отказывается от формальной роли посредника, но всегда держит двери открытыми для переговоров. Как эту тактику оценивают американские стратеги?

– Это расценивается как очень грамотный инструмент внешней политики, направленный на избегание рисков (risk-averse). Отказ от формального статуса посредника позволяет Астане вносить вклад в мирные усилия, не беря на себя чрезмерных политических обязательств.

Такой подход демонстрирует готовность Казахстана поддерживать разрешение конфликтов по всей Евразии – и не только в Украине, но и, например, в Западной Азии (учитывая вашу открытость к взаимодействию в рамках “Соглашений Авраама”). Эта гибкость укрепляет имидж Казахстана как конструктивной, но осмотрительной “средней державы” (middlepower).

– После звонка лидеров, какие сферы сотрудничества могут получить реальный импульс?

– Контакт лидеров может скромно, но верно продвинуть сотрудничество по нескольким трекам: это соблюдение санкционного режима, предотвращение рисков “перелива” региональной нестабильности и увеличение торговых связей (особенно по критически важным минералам).

США продолжают видеть в Казахстане полезного партнера по безопасности, учитывая вашу географию и дипломатический охват. Но надо быть реалистами: сотрудничество все еще сдерживается широкой стратегической неопределенностью и порой ограниченным институциональным продолжением принятых решений.

– Если говорить о стратегии США в нашем регионе глобально, какое место в ней занимает Казахстан?

– Казахстан играет “якорную роль” (anchoringrole), удерживая вовлеченность США в Центральной Азии. Взаимодействие по линии “Казахстан – США” выглядит гораздо более последовательным, чем с другими четырьмя странами региона.

Исторически интерес США был привязан к вопросам безопасности вокруг Афганистана, и эта актуальность сохраняется. Но есть критически важный момент: отсутствие Казахстана и Центральной Азии в “Стратегии национальной безопасности США 2025” подчеркивает, что формально приоритет региона не так высок. И именно на этом фоне личные дипломатические контакты лидеров приобретают особый вес, фактически заполняя собой этот ”стратегический пробел”. Это делает нынешнее взаимодействие во многом символическим, но от того не менее ценным.

– Помимо геополитики, где вы видите реальные деньги и проекты?

– За пределами вопросов безопасности самой перспективной сферой являются критически важные металлы (criticalminerals). Мы видим растущий интерес США к поставкам стратегических материалов именно из Казахстана.

Кроме того, мощным экономическим фундаментом остается энергетика – нефть, уран и технологии энергоперехода. Готовность Казахстана диверсифицировать рынки и привлекать западные инвестиции идеально совпадает с экономическими интересами США. Безусловно, непредсказуемость политики новой администрации Трампа может вносить коррективы, но база для сотрудничества в реальном секторе остается прочной.