Меняется жизнь, менялась и газета
Сегодня без газеты "Литер" трудно представить историю страны двух последних десятилетий. "Литер" — это всегда объективный взгляд, взвешенный подход и интересные живые материалы. Своими воспоминаниями о работе в печатном издании поделилась ветеран журналистики Вера Никонова.
"Здрасьте, грабли, это я"!
Мои родители были неисправимые трудоголики. А яблоко от яблони, как известно, падает недалеко. В них уродилась и я. Поэтому известие о том, что начнем выпускать, помимо основного, и еженедельный номер, встретила спокойно. Работы я не боялась. Пока суть да дело, решила сходить в трудовой отпуск. Отдыхая, узнала, что приехали москвичи с проектом новых макетов, а главный редактор увольняется. Произошла большая ротация кадров, количество операторов компьютерной верстки увеличилось вдвое, корректоров тоже, новый дизайнер.
И надо же было так совпасть, что выход из отпуска пришелся на обсуждение предложенных вариантов одного из рекламных агентств Москвы. Дизайнер Николай Смирнов специализировался именно на оформлении газет. Нам, и журналистам, и секретариату, выдали оттиски будущих полос "Литера" и попросили письменно высказать свое мнение.
Мне бы отсидеться в саду, была у моей мамы в ходу такая поговорка: "Промолчишь, как в саду просидишь", так нет, подробно расписала, что на мой взгляд хорошо, что плохо. Оказалось, что такая я одна. Об этом и было сказано на планерке. Другие были более лаконичны: "Скопировано с газеты "Известия".
Многие из дизайнеров пытались тогда заимствовать прием известинской верстки, используя на полосе широкий средник, в который выдвигали фото или так называемый "карман", с цитатой из статьи. Плюс рубрики слева и справа, серым цветом. Иногда удачно, иной раз — нет.
На большом формате А2 у московского дизайнера, как говорят, торчали "известинские уши". Но были там и плюсы. Современный подход к оформлению, близкий к европейскому, никаких каравановских "звезд", которые всегда меня раздражали, плакатных заголовков. Но и без мелких, как в советское время. Новые шрифты, новая "шапка", использование текстовых заставок. В итоге проект предложенного макета вернули на доработку автору.
А вот с "Литер-Неделей" все было по-другому. Пробный вариант прошел без сучка и задоринки. Хотя там тоже был известинский межколонник, но дизайнер удачно его вписал, видоизменив.
Оранжевое небо, оранжевое солнце... и оранжевый "Литер"
Москвичи, а их было двое, упомянутый Николай Смирнов и журналистка "Коммерсанта" Василина Васильева, предложили сменить наш малиновый цвет в шапке на оранжевый. Тогда он был очень модный. В "Дауире" сразу сказали, что добиться чистого цвета, смешивая несколько красок, практически невозможно. Не поверили, хотя слова технолога я подтвердила, исходя из моего опыта в автомобильном журнале.
В общем хлопот с этим цветом, особенно у технического редактора Ивана Холодова и коммерческого директора Льва Розенберга, было хоть отбавляй, пока издательство не приобрело заводскую краску оранжевого цвета. Кстати, первый номер "Литер-Недели" вышел с шапкой, грубо говоря, цвета детской неожиданности. Первый блин, как и полагается, получился комом.
Верстались мы в новой программе, азам которой научил московский дизайнер. Вначале переучиваться особо никто не хотел, терялась скорость, требовались внимательность и смекалка. Задала им простой вопрос: "А чем плохо, что бесплатно вас обучат новой программе?". На этом все и закончилось.
Вот только ответственный секретарь Эльвира Гимаддинова вступила в бесполезные споры, что старая программа ничем не хуже той, на которой мы будем верстаться. В итоге после затянувшихся выяснений отношений она ушла, а я осталась одна.
Вспоминая тот период, часто думаю, каким он был трудным для Ерлана Бекхожина и теперь уже покойных Александра Грибанова, Рашида Гарипова, Натальи Штурбабиной. Это была одна команда, и вот... она распалась.
Не позавидуешь и мне, четыре раза в неделю "восьмиполоска" формата А2, раз в неделю, по четвергам, 24 страницы "толстушки", а потом и 32 с учетом ТВ-программ, плюс дорожные истории, колонки, графики, 12—14-часовой рабочий день. Еще и оклад на уровне оператора компьютерной верстки. Не случайно один из молодых журналистов, подвозя меня до дому, обронил: "Вера Васильевна, зачем вы силы рвете? Мы ведь наемные работники".
Как я облегчала себе жизнь
На первой же планерке, когда обсуждался номер "толстушки", обратила внимание, как Василина, на которую возложили ответственность за ее подготовку, перелистывает блокнот с записями, на какой странице и какие материалы будут размещены, вспомнила себя в журнале, где было 48 страниц. Тогда я нашла выход, думаю, Америку не открыла. Взяла лист бумаги формата А4, разлиновала на 48 частей, отметив цветной вкладыш и обложки, а также страницы. Жизнь себе облегчила в 100 раз! Ведь все записи были как на ладони.
Здесь было проще, всего 24 клетки, и не надо заказывать бланки в типографии, сел за компьютер, и готово. Хочешь — распечатывай эту сетку, хочешь — снимай копии. Поэтому на планерку пришла с готовыми бланками, но лезть вперед батьки в пекло не стала. Помню только, как Василина подозрительно поглядывала, чего я там на одном листочке царапаю. Когда обсуждение закончилось, и все почти разошлись, подала ей несколько бланков с сеткой. Она сразу все поняла, и в ее глазах я увидела признательность.
Вскоре был готов переработанный макет основного номера. Я заметила: в нем все было сцеплено так, что стоит хоть немного передвинуть линейки, разделяющие основную часть полосы на три, пропадает ее динамизм и привлекательность. Поэтому попросила верстальщиков не ломать макет. Замерив количество знаков в подвале, среднике и на открытии полосы, также в двухколонниках слева и справа, выдала с их подсчетом мини-макет заведующим отделов. И так по всем полосам как основного номера, так и "толстушки".
Переход на "жесткий" макет избавил меня от постоянного присутствия быть рядом с верстальщиком, стало меньше сокращений, да и скорость верстки возросла. Журналисты четко знали, какого объема требуется статья или корреспонденция. Помню, как обрадовался этому заведующий отделом информации Виктор Баранов.
Но в исключительных случаях мы могли отступить от этого правила. Ведь ничего не стоит на месте. Меняется жизнь, менялась и газета.
Случалось всякое, переезды, как пожары. И пожары, как стихийные бедствия. Выпуск газеты в заброшенной фабричной столовой и палатках, в стекляшках под палящими лучами южного солнца, в арендованных на самом краю города помещениях и даже на бывшей гончарной фабрике.
Я задаю себе вопросы, как все мы выдержали, какая сила нас объединяла, почему сейчас так радуемся друг другу при встрече? Сразу и не ответишь. Наверное, потому что мы — ЛИТЕРцы.
Новый дом, и все, что в нем
Как мы ждали этого дня! И вот долгожданный редакционный дом по улице Макатаева готов распахнуть свои двери. Это ли не счастье?! Я даже не помню, как мы переезжали, как будто на крыльях перенеслись. Прямо волшебство какое-то...
Нас устраивало все, еще бы! Ведь все познается в сравнении. Сервер работал, как часы. Команда технической службы во главе с Андреем Нагиным быстро подключила оборудование. И, разумеется, очередной номер "Литера" был сверстан в срок. График выхода газеты соблюдался неукоснительно.
Как без драки попала в большие забияки
Наши отношения с Андреем как-то не складывались. У него всего было чересчур много, особенно по сравнению со мной: апломба, роста, веса, мобильников на шее. Но, надо отдать должное, как все крупные люди, человеком он был добрым, но знающим себе цену.
Я не лезла на рожон, он якобы меня не замечал. Каждый из нас делал свое дело. Но однажды вечером, мы еще находились в здании на Сидоркина, вдруг "повис" сервер.
Бросилась к технарям. Никого нет, только телефон для связи. Звоню. Не отвечают. Верстка стоит. Все на нервах. Взвинченная, на эмоциях, влетаю к заместителю генерального директора. Тот докладывает Ерлану Бекхожину, по своим каналам они связываются с Андреем. Оказалось, что у ребят была вторая смена, они прокладывали сети в новом здании, куда вскоре мы и переехали.
Сервер перезапустили. "Буря в стакане" улеглась. Но последствия были. Уволили парня, которого оставляли на дежурстве, а он, надеясь на телефон, решил помочь своим коллегам. Мне его было очень жаль. С тех пор обзавелась двумя экземплярами списка с телефонами. Один был постоянно при мне.
Но на этом история не закончилась. На следующий день мне сказали, что Андрей Нагин увольняется, я должна найти замену, мол, перегнула палку. Попала, как ворона в суп! Где ж я найду такого спеца, как Андрей?! Впору хоть самой пиши заявление... Но я сердцем чувствовала, что "Литер" — это моя газета, здесь я на своем месте.
Наверное, из меня мог получиться кризисный менеджер. Не умеющая за себя постоять в определенных ситуациях, особенно, когда это касалось работы, не опускала руки, становилась хладнокровной.
Интуицией понимала, что Андрея в данный момент не разжалобить, как бы ни старалась. Ходили слухи, что пока была в отпуске, кое-кто пообещал мое отнюдь не теплое место своей знакомой. Нужен был повод или "косяк".
И тут вспомнила, что в "Дауире" был, как говорят, "айтишник от бога". Это Юрий Ляшко. Он никогда не кичился своими знаниями и всегда был терпелив с такими "чайниками", как я. Под его руководством создавался компьютерный центр, и не одну головоломку тогда удалось решить, хорошо знал он и нашу новую программу.
Нашла Юрия, сказала, что освобождается вакансия. Он согласился встретиться с руководством. О чем шла речь за закрытыми дверями, история умалчивает. Но Андрей передумал увольняться, а мой спаситель мне понимающе улыбнулся.
Казахстанцы — это звучит гордо!
Так называлась одна из моих колонок, написанных в новом здании. Отчасти она появилась благодаря дружбе с коллегами из "Айкына". У нас был общий компьютерный центр. Так было и в самом начале, когда создавались наши газеты. Вот и теперь мы по-братски делили одну большую комнату, тесно сотрудничали, обменивались опытом, сообща решали проблемы. Не было случая, чтобы айкыновцы не откликнулись на любую просьбу. Уважительными были отношения и с корректорами, и с техническим редактором, а с Жексен-ага, как с ровесником и заместителем ответственного секретаря, мы просто дружили.
Наши коллеги отмечают 20-летний юбилей, "Айкын" родился на три дня позже "Литера". От всей души поздравляю их со знаменательной датой!
Вот тут бы к месту вспомнить о наших корпоративах. Коллективы благодаря "толстушкам" разрослись. А когда "Литер-Медиа" выиграл тендер на издание Бюллетеня госзакупок, то и рекламная служба увеличила свой штат. Поэтому наши праздники были многолюдными, с песнями, танцами, розыгрышами. Женщины ко Дню 8 Марта всегда получали премию, это стало хорошей традицией.
Это все мое новое платье виновато!
В тот день ничего плохого не предвещало. Я пришла на работу в новом платье, где по красному фону среди черных разводов разбежались ромашки. Оно было по последней моде. Принимала комплименты, но о работе не забывала. Уже были готовы две полосы — восьмая и седьмая. На подходе была шестая — "Общество".
Запах дыма почувствовали сразу, встревожились, но не сильно. На всякий случай отключили оборудование. Машинально задвинула клавиатуру и бумаги в стол. Системный блок стоял под столом, на специальной полочке. Это и спасло от воды, которой потом тушили пожар.
Выходя на улицу, думали, максимум на полчаса. А получилось, что в здание уже не вернулись. Беду нам принесли новоселы, которые заняли третий этаж. При подключении оборудования пробило провода, и мы, стоя внизу, увидели, как быстро побежал огонек по проводу под крышей. Тут наплыли тучи, и, как всегда, поднялся небольшой ветер. Но привычного ливня мы не дождались.
Паники не было, никто просто не верил, что это пожар. Но все отошли подальше от здания, отогнали машины. С сиренами примчались пожарные. И вдруг из толпы журналистов выскакивает Талгат Садыков и бросается в здание. Его даже никто за руку не успел схватить. Проходит несколько томительных минут. Наконец, появился Талгат с системным блоком в охапку. Бог миловал. Как его потом ругали за безрассудство, а он одно твердил: "Там нужная мне информация!".
Пожар тушили долго. Что не сгорело, то залили водой. Вот тогда-то мое новое платье назвали "пожарным". Красное, с черными разводами и белые ромашки. Сервер не сгорел, то крыло не охватило огнем. Вот и не будь после этого суеверным.
Утром звонок. Собираемся около редакции. Ночью прилетел из Москвы гендиректор Ерлан Бекхожин, был в командировке. Около здания, на лужайке, огромные палатки, а внутри журналисты с ноутбуками, собирают новости, пишут материалы.
Вот где проявились организаторские способности Ерлана Бекхожина, он, видимо, не спал всю ночь. МЧС с раннего утра установило палатки, подвело электричество, а неравнодушные спонсоры и читатели газеты помогли техникой.
В здании — по щиколотку воды, едкой, как сама смерть. По лестнице течет вода и с потолка тоже. Всю ночь текла. Поднимаюсь на второй этаж в компьютерный центр. Огонь его не задел, но часть техники пострадала от воды. К счастью, в рабочем состоянии осталось два компьютера верстальщиков и компьютер дизайнера. Мой — тоже.
Перенесли технику в заброшенную столовую. Поставили на столы, которые там нашли уцелевшими. На пыль и грязь не обращали внимания. Здесь же примостились корректоры и наш подводник Лев Тараков, первый заместитель гендиректора.
Перед глазами так и стоит картина. Рабочая столовая. Раздача от зала отделена металлической решеткой. Зелененькая, на ней еще горшки с цветами вешали. Верстальщики и дизайнер во главе со мной по одну сторону решетки, корректура — по другую. Пробраться можно только боком. Дискеты с материалами передавались через отверстия в решетке.
"Литер" сверстали, хоть и стоило это героических усилий. Гвозди бы делать из таких людей! Впрочем, у нас был пример — Ерлан Бекхожин, за ним были готовы в огонь и в воду!
Незаменимых нет?
После пожара начались наши скитания по городу. Но "Литер" и "Айкын" держали марку, не теряли своей популярности. Это было замечено Президентом. Поговаривали даже, что он читает нас первыми. Нашему гендиректору предложили хорошую должность.
Учредитель сменился. Нас ждал новый переезд. В бывшую фабрику по изготовлению керамических изделий. Нам не привыкать, только технику бы не растерять! А так море по колено! Но на всякий случай послали гонца, пусть посмотрит, что да как.
Привозим технику, мебель. И вот он — нежданный сюрприз. Наш гонец дал добро на помещение, где проводился обжиг гончарных изделий. Ни окон, ни дверей, только конусообразная вытяжная труба. Верстальщицы и наборщицы в крик: "Через неделю мы кротами станем! Хоть режьте, а сюда ни ногой!" И ко мне. Нашла ответсека. Сказала ему все, прямо в глаза. Думала, может главный редактор поможет решить проблему. Но нет.
Пришлось самой идти к директору департамента по хозяйственной части. Он как раз находился в здании. Разговора не получилось. А пока искала представителя от нашего учредителя, обратила внимание на пристройку, где были свободные комнаты, светлые, большие. Высказала свои пожелания. В ответ: "На днях сюда переедет "Страна и мир". Я опять за свое. Вот тогда-то мне пригрозили: "Незаменимых нет!"
Думаете, меня это остановило? Как бы не так! Мы самовольно заняли одну из комнат. А тут с плачем корректоры. Ну, и им комнату "отхватила". Правда, ненадолго. Им отгородили кусок на вахте. И смех, и грех.
Добро не забывается
В этом я убедилась, когда отработала в "Литере" последний день, выпустив около четырех тысяч номеров. Едем на развозке. В машине гробовая тишина. Говорю: "Я же не умерла. Все отлажено. Все будет хорошо". А Сания Жандосова в ответ: "Так-то оно так, Вера Васильевна, да только никто не защитит и не поможет нам, как вы".
У меня ком в горле. Спасло, что машина остановилась. Я доехала до дома.
Вера Никонова, Алматы
