"Могилы нет, говорят – расстреляли": о судьбе репрессированного прадеда рассказал казахстанец

31 мая в Казахстане вспоминают жертв политических репрессий и массового голода. Множество людей разных национальностей подверглись незаконным арестам и гонениям. Одним из них был уроженец Восточно-Казахстанской области Нурсапар Дильдаимов. О судьбе репрессированного в 1934 году мужчины журналисту Liter.kz рассказал его правнук.

Советская репрессивная машина не щадила никого. Незаконным гонениям, аресту и расстрелам предавались баи, кулаки, представители национальной интеллигенции, религиозные деятели, беженцы и полуфеодалы (середняки).

Для той поры семья Нурсапара Дильдаимова жила достаточно в хороших условиях. По словам правнука Аскара Кайликперова, он возглавлял Лесопромышленное хозяйство в Восточно-Казахстанской области.

У прадеда с прабабушкой было четверо детей. Люди были образованные, зажиточные. Арестовали прадедушку в возрасте 38 лет по доносу соседей, – рассказывает он.

К слову, в то время по приказу НКВД была создана большая агентурная сеть, включавшая в себя осведомителей, агентов, непосредственно среди соседей, коллег и близкого круга.

Перед арестом прадеда в их доме переночевал его шурин. Он переправлял скот из Казахстана в Китай. Таких людей в советское время приравнивали к басмачам, – говорит Аскар.

Увидев, что в аул пожаловал незваный гость, соседи информировали троек НКВД о прибытии басмача. За антисоветские агитации и действия людей, занимавшихся басмачеством, судили по первой категории, то есть расстреливали. А людей, укрывающих басмачей, арестовывали, далее ссылали в трудовые лагеря, некоторых репрессировали.

После ночевки шурина Тройки арестовали прадеда, дом и имущество конфисковали. Забрали в Чингистайское ОГПУ. Прабабушка с тремя детьми осталась на улице, их старшая дочь до ареста отца вышла замуж и уехала в другой аул. Младшему ребенку, то есть моему деду Калиакперу, тогда было всего шесть лет, – продолжил рассказ Аскар.

Услышав, что зятя арестовали, шурин вернулся в Тамбинск (нынешнее село Енбек).

Уговорив прабабушку отправиться с ним в Китай, они вышли на путь с детьми и одной коровой. Тогда было понятно, что если советская власть арестовала человека, то он не вернется. Представьте себе, это было в октябре, стоял жуткий мороз, люди шли пешком до границы Китая порядка 100 километров с детьми. Добравшись до границы, брат прабабушки, оставив их, вернулся за скотом в деревню. Там его без суда и следствия расстреляли, – рассказывает Аскар.

Услышав трагическую весть об аресте отца и расстреле дяди, старшая дочь Нурсапара Дильдаимова – Гульжазира отправляется искать своих родных.

На границе с Китаем она их находит. Она была юна, но характером – боевая и мужественная. Потом все вместе обратно возвращаются в ауыл. После, чтобы выжить и не умереть с голоду, прабабушку во второй раз выдают замуж. А детей распределяют по домам дальних родственников. Моего дедушку Калиакпера Гульжазира апа забирает с собой, – говорит родственник репрессированного.

Предположительно, Нурсапар Дильдаимов отбывал срок в Усть-Каменогорском лагере НКВД, расположенном в Восточном Казахстане. По словам правнука, он находился в одном из бараков на территории нынешнего Семея.

Прадедушка в лагере вместе с другими заключенными рубили лес и сплавляли деревья в Россию. По рассказу односельчанина учителя, отбывавшего срок вместе с Нурсапар ата, он утонул вместе с другими заключенными. Но мы точно не знаем, возможно, он был расстрелян. В документах говорится, что его расстреляли в апреле 1934 года, – пояснил Аскар.

К слову, на территории Восточного Казахстана в советское время официально находилось три лагеря – № 347, 45, Строительство 790 (Ермаковлаг). Наряду с обычными гражданами там содержались заключенные военнопленные – немцы и японцы.

Могилу Нурсапара Дильдаимова родственники так и не нашли. Но каждое 31 мая, да и не только родные, почитают память дедушки и передают его историю из поколения в поколение.