Казахстанский эксперт: «Гомосексуальность – не болезнь и не надо ее лечить»

О гомосексуальности как социальном явлении, «стрессе меньшинства» и стигматизации людей с нетрадиционной сексуальной ориентацией в интервью Liter.kz рассказала врач-психиатр высшей категории Ирина Ленская.

 -   Ирина Геннадьевна, недавно в соцсетях казахстанец обратился за помощью, потому что его молодого человека родители удерживают силой и пытаются вылечить от гомосексуальности. Это лечится?

- Гомосексуальность - это никакая не болезнь. Давным-давно, еще в 1990 году  она исключена из МКБ-10 - международной классификации болезней. Однополое влечение - вопрос не только секса, а выбора партнера, это вопрос любви.  Это не лечится, человек таким рождается. Я считаю, правоохранительным органам надо дать оценку, почему его удерживают силой. И я думаю - это позорный факт,  случившийся в нашем обществе.

Гомофобия существует везде, в том числе и в Казахстане. В демократических странах выглядеть гомофобом крайне непристойно. Это так же неприлично, как быть расистом, антисемитом, женоненавистником, националистом. Испытывать ненависть к кому-то из-за его «инаковости» – этого надо стесняться.

-  Обращаются ли к вам в Республиканский центр психического здоровья с просьбой вылечить от гомосексуальности?

-  Я многие годы работаю и, может быть, один или два раза ко мне  приходили родители, но только за информацией. Я просто проводила информационные беседы, рассказывала, что это не болезнь, а вопрос разнообразия человеческого социума. Есть же альбиносы, люди с разным цветом глаз. И такое тоже бывает. Просто «улыбка природы» и не более  того. Сами гомосексуалы в жизни ко мне не приходили за помощью, и нет никакой очереди из них, никто не собирается менять ничего в своей ориентации.

- То есть гомосексуалы чувствуют себя вполне комфортно в своей «инаковости», как вы сказали?

- Они могут испытывать тяжелую стигму из-за того, что общество гомофобно, нетолерантно. Они испытывают то, что называется «стрессом меньшинства», как и трансгендеры (люди, «вышедшие за рамки пола», когда мужчины ощущают себя женщинами и наоборот – Ред.). Но чтобы приходили к нам в Центр и просили изменить ориентацию, такого не было. Повторюсь: это не болезнь, поэтому почему они будут приходить к психиатру?

Может быть, они обращаются к психотерапевтам, потому что испытывают дистресс в результате страхов, что они другие, страхов по поводу того, как их примет общество, близкие.  Как реакция на буллинг у них может развиваться депрессия.

-   Зачастую таких людей воспринимают как порочных, а их отличие от других трактуют как развращенность.

- Люди необразованные думают, что другая ориентация - это вопрос исключительно секса. Но это вопрос любви и выбора партнера. И я не знаю никаких других методов изменить ситуацию,  кроме просвещения и повышения информированности. Даже термин «гомосексуализм» неприлично сегодня употреблять, нужно говорить «гомосексуал», потому что любые «измы» - это признак медикализации и стизгматизации.

-   Раз уж вы упомянули трансгендеров, то хочу напомнить историю с трансгендерной девушкой, защищать которую вы приезжали в суд в Петропавловск несколько лет назад. Наше издание писало об этом. Что стало с тем человеком?

-   Да я выступала на заседании коллегии Северо-Казахстанского областного суда. Эта трансгендерная девушка прошла все необходимые требования по коррекции пола: и хирургию, и эндокринологию. Но Петропавловский ЗАГС отказал ей в смене документов с мужских на женские, мотивируя тем, что все это было сделано в России.

Мне пришлось очень серьезно выступать вместе с адвокатом в суде, и мы пришли к компромиссу. Суд попросил сделать медицинское заключение в Казахстане. И девочка приехала в Алмату, я даже была вынуждена поселить ее в квартире дочери, она как раз была пустая. Ей даже жить было негде.

Мы написали заключение за один день в амбулаторных условиях, с некоторым нарушением. Все это надо было в стационаре делать, но зачем же человека, который прошел коррекцию, класть в стационар! Мы провели комиссию в Республиканском центре психического здоровья, в результате  она получила документы на женское имя. Я не поддерживаю с ней связь, ее Марина зовут, но слышала, что она  вполне адаптирована и счастливо живет где-то в России.

-   Я помню, адвокат Анна Лесных, рассказывала, что выдаче документов на женское имя воспротивился тогдашний прокурор Петропавловска, поскольку  у трансгендерной девушки не была сделана коррекция «нижнего этажа» тела. Это оказалось невозможно из-за чрезмерной травматичности операции. Московские врачи отказались оперировать, сославшись на то, что пациентка может умереть из-за слабого здоровья.

-  А какое право имела прокуратура требовать проводить такие серьезные инвазивные вмешательства? Трансгендер может вообще ничего не делать. Он может просто носить кепочку и чувствовать себя мужчиной. Сам факт требования со стороны общества каких- то там операций - это уже нарушение базовых прав человека. Нигде в мире таких требований нет.

Это желание самого человека, его жизнь, его тело, а, главное, его гендер, то есть самоощущение,  его социальная роль. И у любого гуманиста должно быть движение - помочь человеку прожить эту жизнь  в том гендере, в котором он себя чувствует. И хирургия,  и эндокринология направлены на помощь, потому что многие  трансгендеры считают, что без операции они не будут чувствовать себя комфортно. Но есть приличное количество людей, которые прекрасно себя чувствуют без этого.

-   Вы выступали на том суде как эксперт?

- Да. Я председатель лечебно-консультативной комиссии по освидетельствованию лиц с гендерной неконгруэнтностью (это несовпадение физиологического пола человека с социальным – Ред.).

Наша роль, главным образом, заключается в том, что мы  помогаем людям пройти, согласно требованиям, необходимое обследование и даем заключение. В результате человек решает вопросы юридического признания гендера, получает новые документы.

Сейчас в Парламенте как раз идет обсуждение поправок в Кодекс о здоровье РК, одна из которых как раз касается гендерной неконгруэнтности. Во всем мире человек может в возрасте 18 лет определиться со своим социальным полом, а в Казахстане этот возраст увеличен до 21 года.

Ну, скажите, зачем подвергать человека буллингу, травле в колледже за то, что носит не те вещи, которые приняты для человека его пола, если он может строить жизнь и карьеру с 18 лет в своем гендере? Если по паспорту он один человека, а ощущает себя другим, зачем цепляться в эти три года!

Я бы выступила в Сенате, проинформировала бы депутатов. Это же одни из самых ущемленных людей в нашем обществе! Но депутаты слушают выступление спортсменки, которая, не будучи, специалистом, говорит ерунду и с легкостью судит в таком деликатном вопросе.

-  Раньше эти люди вообще себя никак не проявляли. Что изменилось?

 -   Таких людей немного, и их количество примерно одинаковое во все времена. Сейчас они о себе заявили. Есть даже международный день видимости - 31 марта, когда все «иные» собираются и заявляют о себе.

У нас в свое время они были настолько латентны, что мы хоть слышали что-то про них, но ничего не понимали в этом вопросе. В мире в открытом  доступе существуют медицинские стандарты помощи таким людям, есть международные профессиональные  организации трансгендеров.

Первая операция по коррекции пола была сделана вообще в 1939 году. Люди уже тогда понимали, что с этим не надо бороться, а надо всячески помочь  человеку прожить достойно единственную драгоценную жизнь. Ведь все иные люди ничего не требуют, кроме тех прав, которые есть у каждого из нас.

Ранее Liter.kz опубликовал материал о том, как гея из Казахстана пытались вылечить его с помощью операции на мозге. Как рассказал его молодой человек Арман Хассанов, причиной нетрадиционной ориентации сына родные считали врожденную гидроцефалию.

В интервью редакции Арман Хассанов поделился подробностями их истории.