Голубоглазые блондины, казахские спартанцы – какие исторические мифы поддерживают казахстанцы?

Казахстанцы целыми поколениями продолжают верить в исторические мифы, возникшие еще во времена СССР. Об этом и проблемах исторической науки Казахстана в целом рассказал историк Жаксылык Сабитов на конференции TEDxAstana, общая тема которой звучала как “Бейуақыт”, передает Liter.kz. 

Почему возникают исторические мифы

По роду своей деятельности я часто сталкиваюсь с историческими мифами. Они присутствуют везде — в интервью, социальных сетях, застольях и такси. Мне приходилось комментировать исторические мифы даже в лифте. Часть историков считает, что те люди, которые распространяют исторические мифы — очень плохие люди. Другие историки считают, что борьба с мифами является целью их жизни. Они похожи на Дон Кихота, который борется с ветряными мельницами. Я хотел бы поговорить о другой стороне медали. Дело в том, что исторические мифы возникают касательно тех эпох, которые слабо изучены и слабо представлены в исторической памяти общества.

Если мы говорим про исторические мифы, то они возникают в ответ на запрос общества на справедливость, на гордость, на простоту. Почему появляется запрос на простоту, объяснить легко: большинство людей не являются историками, и если информация для вашего мозга не является профильной, то он старается работать в энергосберегающем режиме. А так как в мифе представлены именно простые конструкции, они всегда гораздо легче воспринимаются, чем очень сложные конструкции исторической реальности.

Можно было бы и не говорить про мифы, но они имеют огромную силу, иногда пагубную. При этом мифы часто становятся частью государственной идеологии, то это может сильно влиять на судьбы людей.

Как один миф чуть не привел к тюремному заключению

Летом этого года из-за, казалось бы, смешного мифа, что Чингисхан — казах, исследовательская поездка в Монголию чуть не закончилась тюремным сроком для меня и моей команды. Монгольское правительство всерьез озабочено защитой бренда "Чингисхан" от посягательств казахов. Помимо этого, в Монголии проживает этническая группа казахов, которую монгольское правительство пытается ассимилировать. И с их точки зрения наши исследования могли бы укрепить национальную идентичность живущих в Монголии казахов и помешать им ассимилироваться. Так что нас обвинили в том, что мы собираем стволовые клетки. А стволовые клетки собираются обычно двумя способами — либо из плаценты новорожденных, либо из позвоночника взрослых людей с помощью специального оборудования.

И всем очевидно, что дело тут не в стволовых клетках — экспертиза с таким вопросом у монгольского следствия заняла 60 дней, хотя любой специалист за пять минут ответит на этот вопрос отрицательно. Понятно, что это было сделано для того, чтобы задержать наши исследования, условно говоря, поставить нам палки в колеса. Впоследствии все дело развалилось, не дойдя до суда, потому что никакая экспертиза не подтвердила тезис, выдвинутый при задержании. Но при этом вся наша выборка была уничтожена. И это оказало негативное влияние на наше исследование. Когда мы выезжали из Монголии, нам дали понять, что лучше сюда второй раз не приезжать.

В самой Монголии долгое время происходит процесс монголизирования хунну. Все ведущие специалисты по большей части говорят, что хунну были предками тюркских народов, они были прототюрками. Но у монгольского правительства немного другой взгляд — там господствует концепция о монголоязычных хунну. Если говорить и сравнивать, то тезисы о том, что Чингисхан — казах, а хунну — монголоязычные, разделяют люди, имеющие одинаковый тип мышления. Им неинтересна историческая истина, они в принципе просто болеют за своих.

Топ-3 исторических мифа Казахстана

Справедливости ради, стоит отметить, что в Казахстане, несмотря на то, что существует большой миф "Чингисхан — казах", на государственном уровне он не поддерживается. В то время как в Монголии миф о том, что хунну были монголоязычными, поддерживается и транслируется через школьные учреждения. Однако в Казахстане все же есть топ-3 популярных мифа, на них я и остановлюсь подробнее.

Миф номер один: по социологическим исследованиям, 50% населения Казахстана верит в то, что настоящие казахи — голубоглазые блондины. Если проследить, откуда взялся этот миф, то нужно сказать, что у нас в Казахстане есть живой классик исторической антропологии Оразак Исмагулов. Он оказал огромное влияние на нашу историческую науку, исследовав физическую антропологию как древнего Казахстана, так и наших современников. После того как он исследовал огромные выборки, то пришел к выводу, что существует целая сороковековая физическая преемственность от андроновской культуры до современности. И именно андроновцы были теми самыми белокурыми казахами. Получается, что этот миф — всего лишь простое объяснение сложной научной концепции Смагулова.

Второй миф — 25% населения Казахстана верят в то, что Чингисхан был казахом. И в принципе понятно, что этот миф широко распространился с обретением нами независимости, но он является не государственным, а народным. Он возник, потому что люди слабо знают полную историю Казахстана, но при этом, когда начинают исторические романы, видят, что племенной состав войск Чингисхана очень напоминает современных казахов — найманы, кереиты и так далее. Поэтому очень просто провести параллель и сказать, что раз племена есть и там, и там, значит, Чингисхан — казах.

Фото: Жаксылык Сабитов/ пресс-служба TEDxAstana

Третий миф, который еще можно назвать общим комплексом — джунгарский. В этом мифе, как в бриллианте, очень много граней. Но я хотел бы остановиться на двух. Первая — что Российская империя спасла казахов от геноцида джунгар. Считается, что около 40% казахов были уничтожены — 800 тысяч из двух миллионов — и только вмешательство Российской империи спасло казахов от тотального уничтожения. Надо сказать, что данный миф абсолютно противоречит всем историческим данным, в нем очень много политики, и в принципе он является антинаучным. Хотя сложился он как раз при СССР и имел государственную поддержку. Понятно, что есть последователи этого мифа, которые делают упреки казахам: мол, мы вас спасли от джунгар, мы вам построили города, а вы, неблагодарные, переходите на латиницу.

Вторая грань этого мифа, который получил признание в эпоху нашей независимости, — миф об Орбулакской битве или наших казахских спартанцах. По нему 600 бравых казахов смогли противостоять 50-тысячному войску джунгар. И здесь, конечно, все очень красиво — этому мифу посвящены целые сериалы и фильмы, про него рассказывают в школах. Появился этот миф благодаря сочинению, которое рассказало о столкновении в очень коротком формате — как столкнулась горстка казахов и большое войско джунгар. В последующем, в 90-е годы, решили, что местом битвы будет горная местность в Алматинской области. И этот миф получил государственную поддержку, потому что был привлекательным.

Но недавно открыли новый источник, который описывает эту битву с другой стороны — Узбекистана и Индии. И если мы возьмем этот источник, окажется, что совсем по-другому эта битва происходила. Во-первых, место битвы — либо Туркестанская, либо Жамбылская области, точно не Алматинская. Во-вторых, на помощь хану Джангиру пришло даже не 20 тысяч, а три отряда по 20 тысяч человек — в итоге 60 тысяч воинов, что говорит о большой помощи со стороны Бухарского ханства. В-третьих, джунгары уступили не потому, что испугались 600 доблестных воинов, а захотели захватить в плен узбекского царевича Абдулазиза, и отступили. Мы видим в этом случае, как много исторических источников вытесняет данный миф.

Проблемы казахстанской исторической науки

Нужно еще сказать, что очень мало исторических источников переводят — в 1969 году выдающийся историк Казахстана Вениамин Юдин писал о том, что необходимо перевести 25 новых источников по истории Казахского ханства. С тех пор прошло более 50 лет, из этих 25 источников перевели только четыре. Два из них перевел сам Вениамин Юдин. Если мы говорим про ту работу, которая проводится у нас по истории, она не такая уж и большая на самом деле. И необходимо говорить о тех проблемах, которые есть в исторической науке и мешают ее развитию. Самая главная — нехватка специалистов. Если раньше история была сильной специальностью, то за последние 30 лет история стала больше маргинальной. Многие люди, которые хотели стать историками, не пошли в итоге на эту специальность, потому что перспективы там были низкими. Ролевая модель для историков 90-х — школьный учитель истории, которые не получают кварталами или даже годами свою зарплату. И это привело к тому, что мы имеем большую нехватку специалистов.

Безусловно, в последние годы историческая наука начала более-менее финансироваться, но надо понимать, что, закидав историков грантами, вы проблему не решите. Самое главное – не объемы финансирования, а его стабильность. Если будет долгое и стабильное финансирование, тогда вы получите более-менее хорошую картину. Если говорить языком метафор, то наука — это цветок, а финансирование — вода. Чтобы цветок хорошо рос, его надо в течение года каждый день поливать определенным количеством воды. Нельзя ожидать, что, потратив за месяц на цветок весь годовой запас воды, он начнет расти. И цветок к тому же никак не может вырасти без почвы, и почва — наша научная среда. А научная среда состоит из трех главных моментов — система подготовки научных кадров (бакалавриат, магистратура, аспирантура), научные конференции и система научных журналов.

Но помимо среды и финансирования необходимо удобрять почву, чтобы она стала качественной — нужно распространение культуры научных дискуссий и борьба с аллергией на критику. У нас часто бывает так, что многие люди не участвуют в научных дискуссиях и игнорируют их, либо имеют определенную аллергию на научную критику. Нередко наши научные конференции являются конференциями по форме, но по сути они напоминают той. И у людей целью зачастую является не поиск научной истины, а сохранение лица. Часто научная критика воспринимается как переход на личности, личное оскорбление. Такого в настоящей науке быть не должно. Настоящая наука — когда люди смотрят на аргумент, а не возраст или статус. Наука всегда диалог равных людей. Бывает и так, что наука является больше монологом начальника перед аудиторией подчиненных.

И все же, даже если мы все эти проблемы решим, наши исторические мифы все равно никуда не исчезнут, потому что они возникают, повторюсь, как запрос на простоту. А это базовый запрос, без него никуда. Но мне бы хотелось, чтобы со временем эти мифы стали ближе к исторической реальности, не отрывались и не становились антинаучными. На самом деле если мифы будут ближе к исторической реальности, то станут менее взрывоопасными и токсичными.