Нехватка кадров и новая методика: как астанчанка бросила работу и открыла коррекционный центр

Об открытии коррекционного центра для работы с особенными детьми Татьяна Куснутдинова никогда не задумывалась. Воспитывая с мужем двоих детей, она работала учителем информатики в поселковой школе Атбасарского района, семь лет занимала должность заместителя директора по воспитательной работе. Все изменилось, когда родился третий ребенок. Татьяна рассказала Liter.kz, как рождение особенного ребенка изменило жизнь семьи и подтолкнуло ее открыть собственный бизнес.

Тамира я родила в 38 лет. Он был абсолютно здоров, спал, ел, гулял, улыбался и радовал нас всех. Когда ему исполнилось два месяца, ребенок попал в инфекционную больницу в Астане с подозрением на дисбактериоз. Тамира забрали в реанимацию, он таял на глазах. Из-за медицинских манипуляций у него развилось заражение крови. Заведующая отделением нам сказала прямо: ребенок жить не будет, это дело времени. Дальше был ад длиной в несколько недель. Сын выжил, у него был ряд заболеваний, виной которым стали врачи. Дальше последовал долгий процесс восстановления. Но такие проблемы со здоровьем не могли пройти бесследно. Тамир начал отставать в развитии, – рассказала мама ребенка.

Татьяна говорит, что не сразу смогла принять тот факт, что ребенку требуется помощь. Страх, что его вновь будут обследовать врачи и могут нанести ему вред, буквально сковывал. Когда мальчику исполнилось три года, ему поставили официальный диагноз “детский аутизм”.

Мы сразу переехали в Астану в поисках путей реабилитации. К сожалению, те возможности, которые есть у государства для коррекции особенных детей, недостаточны. На бесплатной основе можно заниматься в коррекционных кабинетах два-три раза в неделю. И повезет, если специалист на месте, а не уехал в командировку или на повышение квалификации, – вспоминает Татьяна.

Она рассказала, что в столице Тамир сначала лежал в Республиканском диагностическом центре, где с ним занимались специалисты. Но мама ребенка понимала, что коррекция должна проводиться непрерывно, а не от случая к случаю. А кто сможет заниматься лучше и самоотверженней, чем родная мама?

Я окончила курсы логопеда-дефектолога, потом дистанционно прошла обучение в Павлодарском инновационном Евразийском университете. Сразу после обучения меня взяли работать в коррекционный кабинет. А Тамир посещал садик на полдня. Вторую половину дня я водила его в бассейн и работала с ним самостоятельно, – говорит Татьяна Куснутдинова.

Постепенно углубляясь в тему аутизма, Татьяна узнала об одной из передовых неврологических клиник в Санкт-Петербурге, которая владеет современной методикой коррекции. Тамир прошел несколько курсов реабилитации в российской клинике, но больше позволить себе траты на перелет, проживание и лечение семья не могла. И тогда Татьяна сама обучилась уникальной методике и решила привезти ее в Казахстан. К тому времени в узком кругу родителей особенных детей многие узнали о Татьяне и ее истории. Кто-то водил детей к ней, когда она работала еще в государственном коррекционном кабинете.

Помню, как муж предложил открыть свой центр, где я смогла бы работать с особенными детьми по новой методике. Мне было страшно. В первую очередь, было страшно не потянуть дело финансово. Сначала это было помещение площадью 100 кв. м. Сейчас наш центр располагается уже в помещении площадью 200 кв. м и работают девять специалистов. В прошлом году наш центр выиграл государственный грант в размере пять миллионов тенге, на который мы купили новое оборудование, – рассказала руководитель центра.

По ее словам, центр испытывает острую нехватку грамотных специалистов. Впрочем, это общая проблема для всей коррекционной сферы.

Много людей с “корочками”. Но мало добросовестных терпеливых профессионалов. Я очень серьезно подхожу к кадрам. Сейчас у нас работают люди, с которым мы вместе много лет. Я за них держусь и ценю, потому что это профессионалы. В центре я работаю как логопед, но давно ищу себе замену и никак не могу найти, – говорит мама Тамира.

Погружение в тему особенного детства позволило Татьяне увидеть проблемы изнутри. Так, ни для кого не секрет, что в крупных городах школы переполнены. Это плохо для всех детей. Но особенно страдают дети с ментальными нарушениями. Поэтому родители отдали Тамира не в государственную школу, где в классе 36 человек, а в частную.

Кроме этого, в Казахстане упразднили класс для детей с задержкой психического развития, где было сокращенное количество учеников. Вместо них открыли инклюзивные классы, которые работают на бумаге. Мы интересовались у учителя инклюзивного класса, как проходит обучение. Она ответила, что у нее 37 учеников. И отдельно сидеть с особенным ребенком у нее нет возможности. При этом детям с ЗПР не положен сопровождающий взрослый (тьютор). Его услугами могут воспользоваться только поведенческие дети, – добавила собеседница.

Как-то Татьяна поделилась мнением со своими подписчиками в Instagram, что Тамир был дан не просто так. Благодаря ему женщина научилась помогать другим детям.

Мне не жалко поделиться методикой. Моя мечта сдвинулась вперед ради детей. Частные центры, которые не жалеют денег на самосовершенствование, могут позволить себе. Поэтому наших коррекционных педагогов нужно обучать современным методикам. Никогда нельзя останавливаться на месте. Я сейчас учусь в Московской академии, получаю специальность нейропсихолога, потому что это крайне важное направление в реабилитации, – говорит специалист.

Сейчас Тамир выглядит и ведет себя как нормотипичный ребенок. Он учится в обычном классе и радует родных своими успехами. Проделан огромный труд. И это результат самоотверженного труда родителей мальчика, которые теперь помогают и другим детям.