Глобальные тенденции и локальные меры

В середине мая Президент страны принял министра внутренних дел Ержана Саденова. В ходе встречи глава МВД доложил о криминогенной обстановке в стране. Среди прочего на встрече министр отмечал и то, что граждане страны могут и сами слышать в различных других сводках представителей силовых органов власти – уровень преступности в стране падает. На эту тему порассуждали исследователи научно-аналитического центра MIND, действующего при Maqsut Narikbayev University.

Зачастую риторически падение уровня преступности в стране может подаваться как следствие профилактических мероприятий сотрудников МВД. Так, рядом с новостями о снижении преступности перечисляется, сколько выездов-рейдов было сделано, бесед проведено, лекций прочитано.

Принимая во внимание действительно большую работу полицейских по превенции криминального поведения, в качестве мысленного эксперимента усомнимся в одном моменте – прямой связи падения преступности с действиями полиции. В каких пределах полиция является ответственной за повышение безопасности территорий?

Ответ на этот вопрос может оказаться не столь тривиальным, особенно, если мы обратимся к феномену под названием «великое снижение преступности» (англ. great crime drop/decline). Его суть можно выразить простой фразой – начиная с 1990-х годов преступность во всех развитых и большинстве развивающихся стран неуклонно падает.

Одно из самых масштабных обзорных исследований данных 166 стран (в том числе Казахстана) показывает, что за исключением стран Африки и Южной Азии, в 2009–2019 годах во всех регионах мира наблюдается падение преступности, что иллюстрируется приведенным рисунком. На нем заметно, что, хотя изменения для стран Центральной Азии незначительно (3–5% для большинства государств), оно органично смотрится в общем тренде.

Помимо самого факта снижения преступности, исследователей удивляет и тот факт, что для этого глобального феномена до сих пор нет окончательного объяснения. К настоящему времени существует около 20 теорий, иллюстрирующих причину падения. От вполне ожидаемых – в виде развития систем городской и личной безопасности – до достаточно экзотичных причин. Например, резкое снижение производства свинца в 1990-е годы: его пары, попадая в организм, по-видимому, связаны со снижением когнитивных способностей и в силу этого повышением вероятности преступных действий.

При этом, погружаясь в «великое снижение» глубже, становятся очевидны и слабости этой идеи. Несмотря на уменьшение числа насильственных преступлений, в последние годы наметился бум онлайн и телефонных краж и мошенничеств.

В результате сообщаемое МВД падение преступности может быть связано с множеством внешних причин. Как же замерить именно усилия сотрудников правопорядка и не учитывать другие факторы?

Решение, на наш взгляд, состоит в обращении к доказательной политике (или также «политике, основанной на данных», англ. evidence-based policy). Максима этого подхода – любая государственная политика должна быть оценена по своей эффективности. С помощью различных методов мы можем отделить эффект конкретной инициативы от множества других – понять, какую долю снижения преступности обеспечивает та или иная программа профилактики, а какая – связана с другими причинами. Возможно, шаги в этом направлении в итоге приведут к пониманию наилучших практик и вместе с тем к более безопасной среде в городах и селах Казахстана. 

Изменение числа преступлений с 2006 по 2019 гг. по странам мира в процентных пунктах. Черные точки – отдельные страны, белые – среднее по регионам мира. Данные приведены согласно опросам жертв преступлений в каждой из стран. Рисунок из «van Dijk et al 2021».