Конец эпохи доминирования США? Эксперт об идеологии в Новую историческую эпоху

Геополитическая ситуация в мире в последние месяцы и даже недели претерпевает самые настоящие тектонические изменения, знаменующие завершение целой исторической эпохи, начавшейся в 1945 году с завершением войны и созданием ООН. Некоторые говорят про окончание Pax Americana, эпохи доминирования США в мире. Новую эпоху кто-то называет Новым Средневековьем, другие – Многополярным миром. Кто прав и к чему надо быть готовой нашей стране, Liter.kz решил спросить у директора Института геополитических исследований, профессора Асылбека Избаирова.

– Итак, Асылбек Каримович, кто же прав? Будет ли новая историческая эпоха или, если хотите, реальность, временем диктата силы или равноправных компромиссов?

– Давайте судить по фактам и заявлениям, отодвигая эмоциональные интерпретации. А факты у нас пока следующие:

1) США остановили финансовую помощь другим странам, а также распустили институт продвижения либерально-демократической повестки по миру – USAID, отказавшись от инструментов “мягкой силы”, распространявшей влияние США в глобальном масштабе через союзничество с либерально-демократическими режимами и силами.

2) США начали оказывать давление на Канаду, Панаму и Данию, чтобы добиться присоединения Канады к США, возврату Америке зоны Панамского канала и передаче ей во владение Гренландии. Кроме этого, Трамп предложил аннексировать в пользу штатов и Сектор Газа на Ближнем Востоке. Это, фактически, ставит его на одну доску с Кремлем, вот уже 3 года пытающимся захватить Украину. Неудивительно, что Трамп в принципе не осуждает Россию в этой ситуации, поскольку он предлагает действовать точно также, с единственной разницей, что пока сам он еще никуда не вторгся.

3) Трамп продекларировал выход США из ООН, уже вышел из ВОЗ и СПЧ, в также угрожает выходом из ВТО и НАТО. Таким образом, президент Америки отказывается от принципа Коллективного Запада, как лидирующей в мире группы стран с общей идеологией и принципом взаимовыручки. В 2018 году в Давосе Трамп пытался убедить европейцев, что “Америка – прежде всего, но не сама по себе”, но в 2025 году мы видим, что это больше не так. Сейчас, похоже, что Вашингтон вводит новый принцип: “Каждый сам за себя”. Хочется добавить: “Ничего личного, просто бизнес”. Собственно, эти слова объясняют и политический курс Трампа: он решил вести политику как бизнес. А в бизнесе, как известно, демократия не в чести и самые известные истории успеха носят авторитарный характер.

С одной стороны, как говорил Ленин, “политика есть концентрированное выражение экономики”. С другой стороны, бизнес – это далеко не вся экономика. И восприятие ее таковой – это непростительное упрощение, выраженное в кардинальном отказе от идеологии в политике как таковой. А политика без идеологии, особенно такая – с выкручиванием рук – это потенциально путь к тому, что предыдущая политическая эпоха так пыталась избежать – Мировым войнам. Не зря спикер Сената Парламента РК Маулен Ашимбаев метко заметил, что теперь ООН грозит участь Лиги наций, как известно, не сумевшей предотвратить Вторую мировую войну. Если продолжать эти параллели, то переговоры по Украине с Россией в чем-то напоминают Мюнхенские соглашения, которые принесли не мир, но стали прологом к куда более печальным последствиям, чем те, которые они должны были предотвратить.

– Не слишком ли мрачный прогноз?

– Речь идет не столько о неизбежности войны, сколько о том, что “отмена” ООН и универсальной международной законности закономерно ведет к расколу или, если хотите, разделу мира на зоны влияния верующих держав. Ну, а далее, кто-то считает себя обделенным и будет пытаться перекроить границы “зон”, а не искать союзников. Да, что-то похожее возникло и после Второй мировой, в виде “Холодной войны”, но оно неплохо нейтрализовалось наличием Организации Объединенных Наций и общего стремления человечества к миру, не допускавшему открытых завоевательных войн. Сейчас эти правила глобальной политической игры как раз и отменяют.

Речь идет о том, что после Второй мировой были выработаны некие общие универсальные интересы для всей планеты – свобода, равенство, права людей, справедливость, международное стремление к миру и законности – они заставляли сильнейшие страны идти даже на такие шаги, как самороспуск их колониальных империй. Вместе с концепцией оружия сдерживания – ядерного – это работало так, что никто не хотел выглядеть разжигателем войны, в результате чего само начало войны превратилось в международное преступление. Не случайно это время уже называют Эпохой гуманизма.

Теперь же дезинтеграция Запада, начатая Трампом, означает не только смену цивилизационной парадигмы, но и коренной перелом в сфере идеологии по всему миру. В каком-то смысле конец Эпохи гуманизма означает еще и крах сформулированных в XVIII-XX века философских концепций мироустройства. Вначале себя полностью дискредитировал коммунизм и левая идея, а теперь, судя по всему, наступил конец либерализма, как попытки универсальной общечеловеческой идеологии. По миру наблюдается традиционалистский откат в сторону основ идентичности каждой из наций. Тех, что апеллируют не к умозрительным концепциям гуманизма, но к более старым временам, когда религия играла ключевую роль в мировоззрении всего человечества.

– В чем это может выражаться?

– Ну, мы уже видим отмену либеральной половой повестки – трансгендеризма, ЛГБТ, искусственного внедрения новых “нормальностей” во всех областях, включая самые интимные и семейные сферы, под лозунгами эгалитаризма. Как выясняется, эта линия набрала критическую массу недовольных даже в самых либеральной стране мира – США. Они выбрали Трампа, пообещавшего разрушить монополию либерализма на политику, общественную и личную жизнь. И такое происходит не только в США, сейчас мы также видим повсеместный рост локализма – приоритета укоренных, местных ценностей, товаров, идентичности над привнесенными, протекционизм всего своего. Эдакое почвенничество 2.0, когда от идей универсализма и всеохватности различные человеческие общества стремятся к своим корням, идентичности и лежащим в их основе религиозно-этическим основам.

Яркий пример этого – сам Трамп, с его подчеркнутой религиозностью, происходящей из кругов “христианских фундаменталистов”, чья религиозно-политическая платформа достаточно четко определена как “христианский национализм”. Новый президент США провозглашает защиту прав и продвижение только для христианской религии, отказываясь от глобальной роли защитника всех остальных конфессий – через роспуск Комиссии по религиозной свободе, государственной организации, занимавшейся мониторингом прав верующих по всему миру. Таким образом, обращение к собственным религиозно-этическим корням – часть новой идентичности США и своего рода модель той системы, которая все больше востребована по миру, где наблюдается в целом рост правых и консервативных идей.

– Хорошо, а что все это может означать для Казахстана?

– Изначально идеология – это термин, означавший научную дисциплину – изучение идей, наука об идеях. После того как этот термин был подхвачен левыми идеологами, оно стало означать идеи, определяющие мотивацию, специфику и мировоззрение классов, групп и государств. В результате естественного процесса упрощения сегодня мы воспринимаем идеологию как идейную замену религиозной и философской концепции жизни, направленной на скрепление государственной машины и общества, некий “идейный цемент”, который заставляет нас быть нами и делать то, что будет правильно для общего блага. Я далек от такого подхода, поскольку он искусственно упростил поиски идеологии до выбора готовых рецептов, пресловутых “правых” и “левых”, что стало своего рода теневой стороной поисков универсальных идей Эпохи гуманизма.

Смена глобальной парадигмы означает общий вызов локальным обществам и государствам на предмет того, смогут ли они адаптироваться к новой эпохе. Это практически чистый дарвинизм, но в целом тут можно согласиться с этим подходом, поскольку он будет объяснять, почему важно не превратиться в глухую периферию, а еще хуже – жертву нового миропорядка. Поэтому сегодня мое определение идеологии таково: “Идеология – это то, как мы поняли уроки истории и реальность”.

Отмена ООН, закат Эпохи гуманизма, Многополярный мир означают, что вместо глобальной организации в мире на первый план выходят локальные, региональные объединения. И устойчивыми будут лишь те, что имеют под собой четкие горизонтальные, локальные или традиционалистские связи. Например, очевидно, что если раньше Европейский союз неохотно признавал своими основами “иудео-христианские ценности”, то теперь отправляемый США в “свободное плавание” ЕС обречен либо упрочить свою связь с этими корнями, либо, если он предпочтет оставаться на либеральной парадигме, столкнуться с негативными последствиями этого курса в ближайшие десятилетия.

Первыми из которых, скорее всего, будут депопуляция и внешняя миграция со стороны неадаптируемых общин (прежде всего мусульман). Чтобы выжить, Европа, видимо, будет укреплять свою христианскую идентичность, на чем стоят все правые партии, набирающие из года в год все больший процент голосов на выборах, даже несмотря на политические установки не блокироваться с “правыми экстремистами” у всех партий центра и левого фланга.

Аналогичные процессы мы видим на примере других активных “хищников”, которые будут определять лицо новой исторической эпохи – в Турции, России, Индии, Бразилии, странах Латинской Америки. В этих странах везде растет важность традиционализма, того, что с ноткой презрения либеральная русскоязычная тусовка сегодня именует “скрепами”. Несколько особняком стоит Китай, который формально остается атеистической страной, однако и там традиционализм просто пока еще завернут в марксистские декорации, но вполне себе торжествует в форме китайского национализма, жестко интегрирующего внутренние культурные “вариации” к общему ханьскому знаменателю. Ограничение в обращении к религиозным основам в Китае связано только с характером буддийско-конфуцианского учения, завязанного на культ императора, в остальном Китай тоже можно назвать страной победившего традиционализма и локализаторства.

Насколько эффективны будут в таких условиях межгосударственные союзы? Думаю, что таковыми смогут быть лишь те, кто будет объединять сопоставимые по силе страны, чтобы служить некими коллективными площадками для переговоров, либо те, что будут объединять участников с близкими или общими корнями и идентичностью. Иными словами, вряд ли мы ожидаем распада ЕС – Европа, как союз христианских государств, скорее всего, сохранится и будет просто претерпевать трансформацию по американскому пути, изживая либерализм в пользу почвенничества. Есть перспективы и у БРИКС, как организации “новых победителей”, где “крупные хищники” смогут решать какие-то свои вопросы раздела мира. Отрицательные перспективы сегодня у ООН, НАТО, а ОДКБ и ШОС из межгосударственных структур, скорее всего, будут более активно трансформироваться в классические “зоны влияния” вокруг своих лидеров. В этом плане различен потенциал у Африканского союза и МЕРКОСУР. Если у большинства латиноамериканских стран общие корни, язык, культура, религия и сопоставимые масштабы экономик, которые могут помочь им объединиться в подобие Соединенных Штатов Южной Америки или Американского союза по образцу ЕС, то у африканцев такого единства не наблюдается – они разделены по религиозному, языковому признакам и экономическому укладу.

Для Казахстана, заточенного на многостороннее международное сотрудничество по принципу масштабов – “средних держав”, пространство для маневра существенно снижается ввиду фактической отмены главных площадок их активности во главе с ООН и самого формата многосторонней дипломатии. Зато большую перспективу приобретает сотрудничество с сопоставимыми странами с общей тюрко-мусульманской идентичностью в рамках Центрально-Азиатского региона (Турана-Туркестана) и с выходом на Средиземноморье через Турцию. Собственно, конфигурация этого союза начала активно складываться все последние годы, после того как стало ясно, что старые торгово-экономические маршруты оказались несбалансированными и уязвимыми для геополитических рисков.

Даже вероятное “замирение” на Украине не будет означать для Казахстана автоматического возвращения к старым схемам экспорта и импорта. Если мы сделаем так, то, значит, никакие уроки из происшедшего нами вынесены не были. В целом же нашим приоритетом, видимо, должен стать концептуальный переход от стратегии простого балансирования между крупными соседями к формированию регионального союза с сопоставимыми экономиками и общими религиозно-этническими основами идентичности странами, чтобы уже как устойчивое объединение взаимодействовать с “мировыми хищниками”. В чем тут принципиальная разница? В том, что отдельное государство в Новую эпоху, скорее всего, будет рассматриваться, как легкая добыча для членов “клуба гегемонов”, в то время как устойчивое объединение – скорее как партнер, с которым лучше договариваться, причем не одному эксклюзивно, а, возможно, ряду разных игроков. Иными словами, чтобы балансировать между хищниками, надо быть достаточно крупным, чтобы не провоцировать их экспансионистские инстинкты.

То, что сегодня главным гарантом нашей независимости и территориальной целостности является фактически КНР – это не есть хорошая новость, но данность, от которой нам постепенно стоит перейти к формированию союза по туранской линии, как единственного способного перевести Казахстан (в группе) от позиции объектности (когда мы выступаем объектами политики внешних сил) к субъектности (собственному курсу и действиям). Что поделать, но императивные идеи Новой исторической эпохи предельно циничны: “Договаривайся с сильными, дави слабых, получай выгоду”. Когда у сильных каждый сам за себя, слабым лучше быть друг за друга. И лучше всего это получится с теми, с кем у тебя есть четкая общая идентичность – похожая культура, ценности, вера, язык и прочее.

– Хорошо, по геополитическому раскладу в целом понятно, но что касается внутренней идеологии – как будет выглядеть на этом фоне наша внутренняя сфера идей?

– Понятно, что внешняя трансформация невозможна без пересмотра внутреннего содержания. Смена исторической эпохи предполагает смену логики выживания в новом окружении, и тут нам на помощь должен прийти принцип исторического детерминизма, утверждающий объективность закономерных взаимосвязи и взаимной обусловленности процессов и явлений материального и духовного мира. Хотя этот принцип довольно просто описывается, однако он задевает большое количество трудно определяемых моментов и содержит в себе множественные и часто запутанные процессы и уровни существования человеческих обществ, оказывающие различное в разные эпохи влияние на историческую детерминацию. Впрочем, нас это не должно пугать.

Простейшие формы детерминизма были выведены еще в Средние века, в том числе в трудах великого ученого Востока ибн Халдуна, заметившего закономерность в том, что суровые кочевники-завоеватели захватывают города, но быстро “разлагаются” там, превращаясь в новых изнеженных горожан, которых захватывает новая волна захватчиков, вырастающих в суровых степях и пустынях. Наверное, отсюда и вышло знаменитое наблюдение об истории: “Тяжелые времена рождают сильных людей, сильные люди создают легкие времена. Легкие времена рождают слабых людей. Слабые люди создают тяжелые времена”. Своего рода замкнутый цикл, вырваться из которого можно лишь в сторону исчезновения или качественного роста системы.

Мы с группой исследователей в рамках парадигмы исторического детерминизма постарались сформулировать на базе анализа тюрко-мусульманской исторической традиции трехуровневую концепцию стадий развития, соотносимых с задачами современности – будь то воспитание личности, построение карьеры, менеджмент на уровне общества или даже строительство государства. Мы выделили три уровня. Первый – племенной, основанный на традиции – воспитания степняков, аталычества – охватывающей мышление на этом уровне. Второй – мы выделяем его в отдельную стадию из-за важности, но в рамках летописной истории он малозаметен – назвали “временем удальцов” или казакованием (казаклык). Смысл его – в переходе от племенного уровня, к овладению городами и странами, в эгоистическом стремлении к овладению славой, богатствами и получению признания. Это то, что сделали Чингисхан, Тамерлан, Бабур, Осман и многие другие завоеватели, которые сумели завоевать корону на коне – острием своих сабель. Но тут перед ними встала дилемма, которую точнее всего сформулировал советник Сотрясателя Вселенной – Елюй Чуцай, который сказал: “Сидя на коне, можно завоевать империю, но нельзя ею управлять, сидя на коне”. Спуститься с коня, освоить науку управления, создать страну на века смогли совсем не многие, а по сути – считанные люди. И везде, как мы отмечаем, важным условием для них было принятие или следование сильной религиозной традиции как залога успешного достижения цели. Там, где это удалось, возникли мощные вековые традиции государственности, где не удалось – империи таяли как дым.

И в этом плане нам, как казахам, уже утратившим кочевой уклад, но все еще не “закрывшим гештальт” удали и захвата (будь то бизнес, науки, языки и прочее), крайне важно перейти на следующий этап – управления и традиции менеджмента. Потому что без этого мы пока остаемся завоевателями в своей стране, отсюда, по-моему, наша слабая связь с “почвой”, неспособность или нежелание осваивать свою землю полноценно, как это делают наши традиционно оседлые соседи. В этом деле крайне важен элемент альтруизма, примером чего является ситуация, когда старики сажают деревья, плодами которым воспользуются лишь их внуки. Институционально альтруизм проистекает из религиозных взглядов, заставляя подниматься над эгоистическим уровнем. И в этом плане то, что в нашей стране многие по-прежнему пытаться вытеснять религию на периферию общественного поля, вдвойне странно. Как и заигрывать с неоязыческими культами, идеологически искусственно “оттягивающими” нас от исторически-обоснованного направления внешней интеграции с Центральной Азией в сторону находящихся на грани исчезновения тюрков Сибири. Это было неправильно ранее, и это вдвойне неправильно сейчас, когда в мире становится доминирующей тенденция обращения к корням религиозной идентичности.

Впрочем, нравится это кому-то или нет, в Казахстане все равно поступательно продолжается тенденция усиления ислама. И тут у нас два пути: мы можем либо сопротивляться этому, сжигая внутренние силы в конфликте, либо использовать его мобилизационный, пассионарный и цивилизационный потенциал, чтобы трансформироваться к новым историческим реалиям в мире. Хотелось бы отметить, что расширение сферы влияния ислама позволяет нам выйти на наднациональный уровень взаимодействия в рамках союзных тенденций тюрко-мусульманского единства, нейтрализуя негативный излишний локализм этнонационализма, который в текущей геополитической обстановке делает нас, наоборот, слабыми, запирая в одиночестве своих границ. Национализм в текущих условиях – удел сильных стран, “мировых хищников” Новой эпохи, которые могут стараться делить мир в одиночку. В то время как для более слабых стран, выстраивающих прочные союзы, важны, наоборот, объединяющие их членов начала, в том числе на уровне религиозно-культурной идентичности.

Вместе с  тем в этом плане хочется отметить, что у ислама есть также большой потенциал и к гибкости. То есть наряду с его универсализмом и наднациональными объединяющими связями, он часто входит в положительный резонанс с почвенническими настроениями, придавая даже изначально слабым игрокам мощную общественную поддержку. В этом мы могли убедиться на примере побед “Талибана” в Афганистане и “Хайат Тахрир аш-Шам” в Сирии. В обоих случаях успех повстанцев стал возможен лишь после открытого отказа от глобальной (в данном случае – джихадистской) повестки и сосредоточения на внутренних проблемах своих обществ, прежде всего стабилизации и установлении мирной жизни. Важно помнить: за тысячу лет Ислам не превратил степняков-тюрков в арабов, но сделал их сильнее и крепче, позволив выстоять перед вызовом колониализма, успешно справиться с которым сумели лишь мусульманские тюркские этносы.

Обращаясь вновь к ибн Халдуну, мы должны видеть не просто процесс одностороннего поглощения “слабыми” горожанами “сильных” кочевников-завоевателей, но и то, как с адаптацией мусульманских государственных традиций, тюрки научились строить стабильные имперские государства. Например, Османская империя официально просуществовала 623 года. Для сравнения – Тюркский каганат просуществовал лишь 51 год. Монгольская империя, начав формироваться в 1206 году, распалась уже в 1269 году, всего через 63 года. Даже Золотая Орда, если считать с 1269 года, как постепенно исламизировавшееся государство, продержалось до 1459 года, то 190 лет – почти два века. Не будем забывать, и что именно тюрки-мусульмане положили конец самой долгой империи в истории – Римской, просуществовавшей с 27 по 1453 годы, почти полторы тысячи лет. Это все – уроки нашей истории, тот самый исторический детерминизм, демонстрирующий высокую роль мусульманской религии в поддержании политического единства и стабильности тюркских государств.

– А как же светский характер нашего государства?

– Светскость не должна мешать плодотворному взаимодействию государства с религией, как не мешает она в США торжеству христианского национализма Трампа. Светскость – это не идеология, а принцип управления государством, когда мы не делаем государство религиозным, принадлежащим какой-то одной религиозной общине, но сохраняем равноудаленность власти от религии и равноправие граждан. Говоря о важности и полезности повышения роли ислама, я ни в коем случае не предлагаю исламизацию государства и общества. Естественно, что мы должны оставаться на базе нашей государственной традиции, основанной на Конституции. Эти завоевания у нас уже есть, и отказываться от этого просто глупо и неправильно. Речь идет о том, чтобы государство начало наконец активное и плодотворное взаимодействие с исламом, чтобы уравнять верующих с другими гражданами, снять с них и религии стигмы угроз для страны и общества, принимать их инициативы и поддерживать благие начинания.

Тем более, что все заделы для этого – в виде законодательства, где определены традиционалистские религиозные начала, в частности ханафитский мазхаб, Конституции и понимание геополитического окружения (вспомните высказывание президента о наличии общей центрально-азиатской идентичности) у нас уже есть. Уже четко и правильно установлены исторические ориентиры – Золотая Орда, достигшая пика своего могущества при хане Узбеке, объявившем ислам государственной религией. Я просто хотел бы еще раз подчеркнуть, что ислам, как мировая религия, обладает мощнейшим положительным укрепляющим государства и союзы потенциалом. И он дает прекрасные всходы именно на тюркской почве. Естественно, его взаимодействие с государством требует умелого, четкого управления и координации усилий госаппарата и общества, крепких социальных институтов, чтобы верующие были не худшими, а лучшими гражданами, самыми большими патриотами. К сожалению, сейчас у нас пока так и нет последовательной государственной политики в области ислама, не хватает взаимного доверия между государством, как институтом, и верующими, которым, наоборот, недостает общественных институтов (а те, что есть, пока слабы).

Понятно также, что и попытки искусственного сохранения “верности” либерализму, если он уже не сработал на западной почве, в отдельно взятом Казахстане будет контрпродуктивным. Его время, как мы видим, уходит вместе с со старой исторической Эпохой. Где-то мы можем сказать, что сожалеем, что либерализм уходит в историю как яркая, но несбыточная мечта о гуманизме. Но, похоже, что те, кто хочет сохранить ему верность в Новом Средневековье, будут, вероятно, жить не лучше, чем КНДР в старую эпоху – на правах париев. Конечно, смена глобальных эпох не означает полного отказа от гуманистических идей Эпохи либерализма внутри Казахстана. Равенство перед законом, законопослушность, уважение к правам личности, частной жизни – все это должно сохраниться, если не на глобальном уровне, то, хотя бы внутри нашего общественного устройства. Обеспечивать это должны сильные институты общества и государства, а также внешние связи, которые должны будут гарантировать мирное и стабильное развитие государства и экономики. Идеология здесь должна играть роль логики в человеческом поведении – мы должны выстроить понимание того, откуда, куда мы идем, из чего автоматически получится ответ на вопрос: “Как?”.

Поэтому сейчас нам очень важно начать работать над новой парадигмой мировоззрения казахстанцев, базирующейся на актуальных задачах и востребованных направлениях – Новом почвенничестве, просвещенном локализме, обращении к своей религиозной идентичности и строительстве исторически-обусловленных региональных союзов, очевидно на базе тюрко-мусульманского единства. Упомянутые мною выше исследования на базе исторического детерминизма в этом плане актуальны как в области определения ориентиров государственной политики, так и вопросов воспитательного характера для нового поколения наших граждан. Успешная идеология Нового Казахстана должна базироваться на нашей истории и четком понимании безвозвратности смены политических эпох, требующих от нас быстрых и оправданных решений в определении своего мировоззрения.