Актриса Дина Корзун о том, как добиться гармонии в профессии и в жизни

– Дина, сейчас принято говорить, что в 90-х в России кино умирало. Вместе с тем фильм Валерия Тодоровского «Страна глухих», благодаря которому вы стали популярны, снят именно в то время и имеет ярко выраженный почерк и стилистику. На ваш взгляд, какое кино самобытнее: сегодняшнее или то, которое было 20 лет назад?

– Дело здесь не только в самобытности. Кино – это всегда человек и его отношения с командой. Мне кажется, что «Страна глухих» выдержала испытание временем благодаря, в первую очередь, автору, режиссеру – Валерию Тодоровскому, прекрасной команде, которую он собрал, и шикарному оператору, которого он пригласил. Валера почти год проводил кастинги и готовил съемки, потому все успешные факторы сошлись.

Сейчас чаще всего случается так, что дали деньги, и кино начинают снимать через два месяца. Актеры не успевают максимально качественно подготовиться к роли. Я уверена, историю нужно выносить. Продумать все необходимое. Валера же работал с каждым артистом индивидуально, давал возможность продумать образ вплоть до мелочей в костюме. В советские времена почти все картины рождались именно таким образом. И даже над картинами 90-х годов на больших киностудиях работали еще по старинке. Может быть, именно в этом секрет самобытности, стилистики фильма «Страна глухих»? Потом, уже в нулевые, кинопроизводство больше сместилось в сторону зарабатывания денег. Появились сериалы и фильмы, которые играют на низких чувствах зрителя: пугают, заманивают, глупо смешат. Это то, что будут смотреть, но это не искусство.

Поэтому, каковы задачи, таковы методы и процессы. А мне в этом плане очень повезло быть частью команды Валеры Тодоровского. Причем, это был мой дебют в кино. Мне преподали урок качества в кино и поставили очень высокую профессиональную планку.

– Какое место этот фильм занимает в вашей личной творческой судьбе?

– Одно из самых важных, конечно же! Прошло уже больше 20 лет, но именно по нему меня до сих пор помнят. Особенно узнают по голосу, который стал визитной карточкой моей героини. Кто-то, может, не всегда помнит меня в лицо, но, приходя в театр и слыша мой голос, который запомнился ему в том фильме, конечно сразу вспоминает. Куда бы ни зашла: в ЖЭК, в автобус, в такси села, в аэропорту...

Как только что-нибудь скажу, слышу: «Это же вы!». Да и в целом роль – очень яркая, многогранная. Там столько творческих и актерских красок можно было использовать: от детской наивности, грубости до женственности и утонченности. До сих пор многие припоминают мне тот стриптиз! Кстати, в фильме я танцую его только на крупном плане. В остальном танцевала профессиональная девочка-стриптизерша. Меня познакомили с ней во время репетиций, хотели, чтобы я глубже поняла ее работу. Мы с ней поехали в клуб – представьте, это были 90-е! – весь вечер я следила за ее работой с каким-то тихим ужасом. Как они переодевались, как они получали деньги за свою работу! Я была поражена. Но это мне помогло понять мою героиню. И сегодня я благодарна, что этот опыт был в моей жизни.

Жизнь вообще складывается из разных опытов и впечатлений. Тем более, что этому меня учили в Школе-студии МХАТ, где главное не имитировать, а проживать роль. Моим мастером была Алла Борисовна Покровская, учителями на курсе были Роман Козак и Дмитрий Брусникин. Я со второго курса начала играть главные роли в спектаклях, в том числе и во МХАТе. Я училась, что называется, плавать в воде. К моменту съемок «Страны глухих» я сыграла и Катерину в «Грозе», и Соню Мармеладову в «Преступлении и наказании» Достоевского. И мне было важно показать в каждой кинороли весь объем: от бытового до божественного.

– Лично я очень люблю вашу роль в фильме «Президент и его внучка». Как сегодня вспоминаете этот опыт?

– Это была вторая моя роль в кино. Очень быстро и весело прошли съемки. Образ бедной художницы был мне довольно близок. Я на тот момент тоже была матерью-одиночкой, тоже рисовала. Но эта роль не давала особой возможности импровизировать и что-то придумывать. Это другой жанр, там в центре истории была не моя героиня, а истории девочек. Спасибо Тиграну Кеосаяну за, то что это было в моей биографии.

– В последнее время вы не так часто появляетесь на экранах – это ваша требовательность или такой период?

– В последние годы я живу на Западе – это главная причина. Мы 10 лет назад с моим мужем Луи Франком (у него швейцарское и бельгийское гражданство) уехали в Лондон. Он – музыкант, продюсер, предприниматель, и познакомились мы еще во время нашей учебы в Школе-студии МХАТ. Я заканчивала последний курс, а он приехал на стажировку из Америки. Тогда они, американские студенты, максимально хотели погрузиться в русскую театральную школу.

Олег Павлович Табаков впервые привез иностранный курс в Россию. В те времена мы и сблизились, нас очень многое объединило, и вот уже почти 25 лет мы вместе. Сначала Луи жил в России, он выучил русский язык и прекрасно говорит на нем. А потом, когда у нас в Лондоне родились маленькие девочки, мы остались там. Первое время я еще летала в Россию, снялась в нескольких сериалах: «Русский крест», «Все началось в Харбине». Потом я снималась уже в Лондоне, в сериале ВВС «Острые козырьки» и в сериале «Лондонград». Маленькие дети, детские болезни, недосыпы, переживания забрали все мое внимание. Я очень хотела работать, но физической возможности не было. Сейчас моим девочкам уже 9 и 10 лет, и уже несколько лет я реализую собственные проекты: делаю спектакли, продюсирую их вместе с мужем.

Мне было очень приятно выступить с моим моноспектаклем «Звездный мальчик» по сказке-притче Оскара Уайльда в Алматы! Какая теплая и внимательная была атмосфера в зале! А вот с кино пока сложнее. Каждые 3 месяца я получаю сценарии сериалов на почту. Но уехать на полгода в Москву или Питер и выбираться к семье на два выходных дня я не могу себе позволить, поэтому часто отказываюсь.

Я прежде всего жена и мама, это мой выбор. У меня есть еще старший сын – ему 29 лет. Когда он был маленький, я занималась карьерой, и ему недоставало внимания, поэтому сейчас я приняла решение не оставлять детей надолго. Но, надо сказать, интересных маленьких ролей в сериалах тоже почти не бывает. Поэтому, когда мне предлагают играть роли хитрых шпионок или стерв, я предпочитаю отказаться. Хочу расходовать свою жизненную энергию на чистоту, красоту и свет.

– Как актеру воспитать в себе смирение и готовность к периодам простоя и невостребованности, которые наверняка бывают у всех?

– Нужно помнить, что ты в первую очередь артист, и ты в первую очередь служишь Искусству, Богу, или чему-то еще – каждый сам для себя это определяет. Не нужно ждать, что тебя кто-то позовет в свой проект. Можно делать все самому: например, делать небольшие поэтические чтецкие программы или интересные моноспектакли. Это тоже нужно людям. Мои друзья Егор Бероев и Ксения Алферова делают такие программы, когда не снимаются. И зрители их очень любят! Простой – это несколько странное название. Если артист считает, что он работает на того, кто платит ему деньги, то это называется простоем. А если он считает, что он просто любит свою профессию и служит искусству, то зачем простаивать, если можно творить и отдавать!

Я про себя не могу сказать, что у меня есть творческие простои. Хотя я редко снимаюсь, но я репетирую моноспектакль, работаю со сценаристом. Это же тоже творческий процесс. Если ты художник, то остановиться невозможно. Идет внутренняя жизнь, происходит внутреннее движение. Постоянно! Конечно, если есть финансовая поддержка, то артисту легче: у тебя есть выбор, и не надо соглашаться на все подряд. Тебе не надо играть злобную тетку или сумасшедшую мать девочки-проститутки – а именно такие роли мне предлагают в последнее время. Но, слава Богу, мой муж мне помогает и содержит семью, и в этом плане я – счастливый человек. Я не переступаю через себя ради денег. Пожалуй, я никогда не испытывала таких профессиональных затруднений, когда нет работы в театре и кино, и нужно идти подметать улицы или работать официанткой в ресторане. Хотя у меня есть подруги, которым крайне нужны деньги, а работы нет.

Многие западные актеры как раз достигли успеха, когда абсолютно отчаялись и думали уйти из профессии. Часто бывает так, что успех и удача приходят именно тогда, когда ты перестаешь фанатично держаться за что-то и переживать по этому поводу.

– Поговорим о другой вашей ипостаси – филантропа. До сих пор люди спорят: благотворительность должна ли быть тихой или нет? Ваша с Чулпан Хаматовой деятельность широко известна. Насколько вообще правильна такая постановка вопроса?

– Что касается фонда «Подари жизнь», то мне сложно называть это благотворительностью в чистом виде. Это скорее просветительская деятельность – мы помогаем врачам говорить, что рак – болезнь излечимая в большом количестве случаев, если вовремя ставить диагноз. Когда мы начинали, то детские раковые диагнозы излечивались от 40 до 60%, сейчас этот процент вырос основательно. Во всем мире сейчас до 90% детских онкологических диагнозов излечиваются. Наука развивается так быстро! Но, к сожалению, остается 10% неизлечимых диагнозов. Болезнь – это своего рода оружие высших сил, которое очень сильно меняет душу человека.

Один парень, который был подопечным нашего Фонда, сказал мне: «Дина, я благодарен болезни, потому что тот человек, который когда-то заболел раком, видимо, должен был умереть. Сейчас, благодаря болезни, я полностью переродился, стал другим человеком!». Представляете, он даже благодарен болезни – а ведь это очень страшно, очень больно! Но, тем не менее, он сказал эти слова, которые я не могу забыть. Он благодарен болезни! Мы громко говорим о том, что детям можно помочь, но эту болезнь невозможно победить одному! Это самая дорогостоящая терапия.

Даже если Вселенная даст ребенку шанс победить болезнь, то все равно человек нуждается в помощи волонтеров, благотворителей, и, разумеется, врачей. Это все будет возможно тогда, когда общество будет осведомлено. Тут нам всем нужно помогать и меняться. Многие занимаются благотворительностью. И она действительно может (и должна) быть тихой. Но моя деятельность в «Подари жизнь» – просветительская. Наша миссия – рассказать обществу, что детям можно помочь. И без благотворителя не справиться, так как это очень дорого. Наш Экспертный совет, детские онко-гематологи – образованные, светлые люди. Они действительно хотят помогать! Они сами были первыми благотворителями, они сами искали деньги на то, чтобы покупать лекарство и лечить детей. Я счастлива знакомству с ними! Прошло 14 лет, а они не изменились – в них все те же чистота, служение и благородство.

Я всегда радуюсь, когда вижу Галину Анатольевну Новичкову, Алексея Александровича Масчана – это врачи, которые состоят в Экспертном совете фонда «Подари жизнь». За годы работы Фонда 45 тысяч детей получили возможность лечения. Часто благотворители хотят помочь, но не знают, как это сделать. Вот тут на помощь им приходим мы – своего рода посредники, ответственные энтузиасты. Огромное количество людей за это время получили заряд добра, энергии, света, ну, и просто полезной информации. Очень часто дети, которые вылечились, потом посвящают свою жизнь служению – становятся врачами, журналистами, учеными. Делают очень важное дело – отдают силы и знания тем, кто сейчас в беде. – Насколько культура благотворительности в России и на постсоветском пространстве сегодня продвинулись вперед в сравнении с тем временем, когда вы начинали? – К счастью, она продвинулась вперед весьма основательно.

Благотворительность теперь это не геройство, а норма. Теперь помочь другому – дело обычное. Кто-то просто помогает старикам или сиротам. Практически, как раньше, в советское время, было тимуровское движение, когда ты своим существованием делаешь жизнь других людей легче и лучше. Меня радует, что это явление возвращается. Это не дань моде, а просто естественное человеческое желание. Выросло много благотворительных фондов. Часто нужно просто участие, совет.

А раньше, в начале нулевых, после 90-х, мы просто не знали, как это сделать, как обнадежить друг друга. Сейчас я вижу плоды деятельности – люди поднимаются на более высокий уровень разума. Понимают, что все мы в общем равны: слезы у всех соленые, кровь у всех красная. И протянуть руку тому, кто в беде, бывает не так сложно. При этом надо помнить, что брать на себя непосильную ношу и пытаться помочь всем не нужно. Жизнь каждому человеку дает шанс разбросать камни, и наступит время их собрать. Каждый должен пройти свои испытания. Но сказанное человеку доброе слово, утешение, слова поддержки, может, самое важное, что мы в силах подарить другому человеку в каждодневной жизни.

– И напоследок расскажите о ваших последних по времени киноработах в Британии.

– Мне довелось поучаствовать в проекте «Острые козырьки». Это британский сериал, очень популярный. Меня пригласили в третий сезон, где было несколько русских героев. Я играла герцогиню. Все держалось в строжайшем секрете – нельзя было никому ни о чем рассказывать. А я-то об этом сначала не знала, и написала в инстаграме, когда муж подвозил меня на мотоцикле в шлеме на репетицию: «Герцогиня Романова мчится на мотоцикле». Что началось тут! Поклонники сериала тут же размножили информацию об этом. На следующий день продюсер вошел ко мне в гримерку и строго за это спросил с меня.

Я перечитала контракт – и действительно, там был пункт, который строго-настрого запрещал мне постить информацию в соцсетях. В результате мою героиню переименовали, изменили титул. Но работать было очень легко и интересно – все подготовлено и слажено. Никаких задержек – все всегда случается вовремя! И это здорово, потому что ты всегда можешь рассчитать свои силы. Очень было приятно работать с Киллианом Мерфи. Настолько теплый и приятный человек – всегда и стул подаст, и спросит, что не хватает – он же сам является и продюсером этого сериала. В общем, я была тронута отношением